очень нудно 
59 
Каждый палец разминали бережно.
Вилхо вздохнул: тяжело. И часу не пройдет, как вновь опухнут ноги, а в теле появится предательская ломота. И колени набрякнут, заколет в груди…
– Взгляните, господин, – поднесли зеркало, массивное, в серебряной оправе. Оно было столь тяжело, что четверо молодых рабов с трудом удерживали его. – Вы чудесно выглядите.
Старый слуга, который помнил Вилхо еще ребенком, поспешно смахнул со стекла невидимую пылинку.
Чудесно? Вилхо поморщился, сегодня он не был настроен на лесть. И что бы ни говорили, прекрасно сознавал, каков он есть.
Невысокий, уже с рождения измученный болезнями, которые сменяли друг друга, Вилхо всегда был склонен к полноте. Но под роскошным халатом не видно, сколь узки его плечи, а грудь велика и по-женски припухла. Скрыт тканью мягкий в складках живот и слабые руки, которые не способны удерживать оружие.
И не надо, есть те, кто удержат его за Вилхо.
Лицо его округло. И щеки пухлы, а рот мал. Да и нос невелик. Само личико детское какое-то, капризное. И Вилхо всерьез раздумывает, не примерить ли маску. Он слышал, что за морем есть земля, где повелители скрывают лица от народа, чтобы взгляды презренных не оскорбили тех, в ком течет кровь богов.
Хорошая мысль, дельная. И надо бы ее обдумать как-нибудь на досуге. Вилхо и думал, вынося щекотные прикосновения кистей к лицу. Краска холодила кожу, но к вечеру холод пройдет, а кожа покроется россыпью красных пятен.
Двое слуг подняли его с кресла, помогли перебраться в паланкин. Несли бережно, но Вилхо все же ощущал покачивание, которое вызывало приступы тошноты. Оттого и редко покидал он дворец – весьма утомительны были поездки.
– Что слышно? – спросил Вилхо, отняв от носа платок, пропитанный душистыми маслами. Ароматы их позволяли унять тошноту.
И Советники, облепившие паланкин, словно цыплята курицу, заговорили наперебой:
Янгхаар Каапо одержал новую победу, сжег три деревни Ину.
И захватил в плен старшего сына Олли, который, верно, уже мертв.
Ерхо Ину пошел по берегу и сровнял с землей рыбацкий поселок, над которым поднималось знамя Янгхаара. А еще его корабли пустили на дно морское ладью Каапо вместе со всеми людьми и грузом.
Поморщился Вилхо: устал он о войне слушать. А уж с ладьей… груз могли бы и снять.
Схлестнулись Ерхо Ину и Каапо на Берсеневой пустоши. И много людей полегло, но еще больше осталось. Щедр Каапо к своим воинам. И многие желают встать под его стяги, особенно те, кому иная судьба на роду написана. Всех берет Каапо: и вольных хлебопашцев, и охотников, и даже бывших рабов.
Нахмурился Вилхо: нехорошо, когда люди забывают о своей судьбе, которая им богами предначертана. Пойдут хлебопашцы воевать, да кто тогда на полях останется?
Вгрызается Каапо бешеным волком в земли Ину. Отхватывает кусок за куском. И объявляет своими по праву добычи. Прибывает у него земель. И скоро затрещит, переломится хребет Ину, не станет великого гордого рода.
Покачал головой Вилхо.
Не жаль ему было рода, но остальные запомнят, что не вмешался кёниг, и злобу затаят. А хуже всего, что Янгхаар Каапо уверится, будто бы во власти его подобное творить.
И земель у него прибудет.
И людей.
И золота.
И как знать, какие мысли поселятся в этой непокорной голове?
Верен был до того дня Янгхаар, но ведь говорят, что сколько волка ни корми, а собакою не станет. И не решит ли однажды Черный Янгар пойти на Олений город? Лишить Вилхо законного трона?
Он ведь презирает кёнига. Пытается скрыть, но Вилхо умеет глядеть. И сколько раз случалось ему видеть насмешку в черных глазах. Удивление. Мол, как это вышло, что столь немощное создание правит Севером?
Нет, нельзя дать роду Ину иссякнуть. И нельзя позволить Янгхаару в полную силу войти.
Остановился паланкин у дверей в тронный зал. Откинули рабы полог, и вновь залюбовался Вилхо, как два золоченых оленя сплели рога в вечном противостоянии. Сверкали грозно сапфировые их очи. И клонилась под копытами изумрудная трава.
Хороши были двери.
И гордился ими Каррту-шаом, хозяин Побережья, гордец, которых мало. Но и он склонился перед волей Вилхо да мечом Янгара, сам прислал дивные двери в дар. А с ними – подводы с золотой и серебряной утварью, китовым усом и железным деревом, что растет на холодных северных берегах.
Двери отворились медленно. И слуги, поддерживавшие Вилхо, поспешно отступили. Протяжный сип рогов возвестил о появлении кёнига, и все, кто находился в зале, опустились на колени. Вилхо шел по красной дорожке, щедро усыпанной лепестками роз, и считал шаги, жалея, что трон его столь высок.
59 
