39 
– Откуда вы знаете, что я думаю, синьорина?
– Я не знаю. Я не знаю ни вас, синьор, ни чего-либо о вас. И предпочитаю, чтобы так все и осталось. – Она поднялась. – Синьора Альфреди будет волноваться, так что, если позволите…
– При одном условии. – Когда она отодвигала стул, чтобы взять собаку, он дотронулся до ее руки. – Вы поужинаете сегодня со мной.
– Но это невозможно! – Элли взглянула на его темные пальцы, крепко держащие ее руку. – И не трогайте меня, пожалуйста!
Он тут же убрал руку:
– Но нам обоим надо есть. Давайте встретимся в траттории в девять. Или мне забрать вас из дома?
– Нет! – Она почти кричала, и ей пришлось замолчать и перевести дыхание. «Осторожнее. Будь осторожнее», – думала она. – Да вы и не знаете, где я живу.
– Это несложно узнать. – Он улыбнулся. – У Марии в ресторане очень романтическая душа, думаю.
– Поймите, между нами не может быть романтики, и никогда не будет.
Он отпрянул, с любопытством изучая ее.
– Как вы можете быть так уверены?
Она схватила Поко.
– Потому что я замужем, – холодно ответила Элли. – И одного печального опыта мне хватило на всю жизнь. Я ответила на ваш вопрос? А теперь оставьте меня.
И она ушла не оглядываясь.
Весь день Элли не находила себе покоя. У нее не получалось сосредоточиться на работе, и она злилась на себя из-за этого. «Я приехала сюда за тишиной и спокойствием. Чтобы найти себя, исцелить… – думала она. – А не вступать в борьбу с человеком, которого не знаю и не желаю знать».
Ей хотелось собрать вещи, закрыть «Каза Бьянка», дойти до своей машины на площади и уехать.
Но куда? Не в Востранто – это точно. И возвращение во дворец Дамиано сразу вызовет множество вопросов.
Но почему это она должна уезжать? Это ее место, а не его! У него нет никакого права вторгаться в ее маленький мир и переворачивать его с ног на голову. Преследовать ее – бесполезное занятие.
Стиснув зубы, Элли принялась за уборку гостиной. Она двигала мебель, терла пол, даже помыла стены. Потом переместилась на кухню, в душ и, наконец, в спальню. Две пустые комнаты, в которых при жизни бабушки Виктории селились гости, она решила не трогать.
Когда наступил вечер, Элли приняла душ, помыла голову и высушила волосы, оставив их распущенными, надела узкие белые хлопчатобумажные брюки и темно-красный топ, еще старше, чем синее платье. Она подумала о духах, но отставила их в сторону, как и косметичку.
«Не я назначала эту встречу, – напомнила она себе, равнодушно глядя на свое отражение, – поэтому не стоит так стараться».
Элли медленно шла к ресторану, сжимая в карманах кулаки, стараясь сохранить самообладание.
Он был там, как она и предполагала, за столиком для двоих, украшенным цветами, свечами, на котором стояла бутылка вина. А Мария, романтическая душа, уже нетерпеливо провожала Элли к столику.
Он поднялся и улыбнулся. На нем были летние брюки и белая рубашка с закатанными рукавами.
– Вы пришли. Я не был уверен, – мягко сказал он.
– Правда? – Элли села за столик. – Должна сказать, наверное, вы ни разу не чувствовали неуверенности, синьор.
– Не стоит судить по внешности, синьорина. Но зачем эти формальности? Меня зовут Лука, а тебя?
Она замялась.
– Меня – Хелен, – наконец ответила она.
Английский вариант ее имени. Так ее называли только родители. Маленький секрет.
– Хелен, приятно познакомиться. – Он слегка поклонился.
Она не смотрела на него.
Лука подал знак Сантино, который подошел и налил им холодного искристого вина.
– За твое здоровье, – сказал Лука и поднял бокал.
Вино обожгло ее пересохшие от волнения губы и горло.
– Я не знаю, что здесь делаю. Это ошибка, – хрипло сказала она.
– Почему ты так говоришь?
– Ты… ты уже знаешь, – сказала она, глядя на пузырьки в бокале.
– Ах да, потому что ты замужем. – Он взял ее за руку, гладя пальцем белую кожу, где раньше было обручальное кольцо. – Но это не так просто запомнить.
Его прикосновение было легким, но прожгло ее насквозь, заставив сердце бешено колотиться.
Она отдернула руку и залилась румянцем:
– Ты забыл – я просила не трогать меня.
– Но это невозможно!
39 
