121 
Решив, что терять ей уже нечего, Джесси ответила честно и просто:
— Я сделаю что угодно. Даже если Кейон возненавидит меня.
— Он не станет тебя ненавидеть, Джесси, — заверил ее Дэйгис. — Он будет ненавидеть меня.
Она на это и рассчитывала. Нет, не на то, что Кейон будет ненавидеть Дэйгиса, а на то, что он когда-нибудь простит ее за то, что она позволила его древнему врагу уплатить десятину.
— Но ты ведь говорил, что не знаешь, как освободить Кейона. Зачем тебе это?
— А тебе? — ответил Дэйгис вопросом на вопрос.
— Я верю, что существует способ освободить его, просто нам нужно время, чтобы узнать, что это за способ.
— Я тоже верю, что такой способ существует, девочка, — ответил Дэйгис после короткой паузы.
— Правда? — При этих словах ее сердце ожило.
Одно дело, что она сама в это верила. Она была в таком отчаянии, что цеплялась за любую надежду. И совсем другое, когда в такую возможность верил друид Келтар, — надежда обретала под собой основание. Потому что Драстен и Дэйгис ни за что не стали бы рисковать, давая Тревейну возможность добраться до Темной Книги, то есть они уверены, что смогут освободить Кейона вскоре после того, как десятина будет уплачена.
Было почти невозможно скрыть от Кейона ее настроение. Особенно сегодня — ведь он был уверен, что сегодня их последний день вместе, — но Джесси это удалось. Дэйгис настоял на том, чтобы она ни с кем не делилась их планами, даже сказал, что не станет ей помогать, если она не сможет убедить Кейона, что тоже считает этот день последним. « Кейон убежден, что это единственный путь, девочка, — сказал Дэйгис. — И, боюсь, попытается помешать нам, если узнает, что мы собираемся его остановить».
Ей пришлось разыгрывать роль, и это чуть не убило ее, — слава богу, что ей не пришлось на самом деле переживать то, что она играла! — но Джесси была убедительной, поскольку не могла потерять единственный шанс спасти его.
« Напиши Тревейну, — сказал ей в ту ночь Дэйгис. — Сообщи, что ты поможешь ему пробраться в замок и уплатить десятину, но зеркало останется у Келтаров».
Она это сделала. Сначала Тревейн отказывался, предлагая миллиарды альтернатив, которые Джесси под руководством Дэйгиса отклонила.
Но вчера поздно ночью, за двадцать четыре часа до часа «X», Тревейн наконец согласился.
И теперь — Джесси остановилась у черного хода, резко вдохнув, — он был здесь. У нее мурашки бежали по коже. Она чувствовала его черездверь — холод, тьму, разложение, и все это было слишком близко.
А она собиралась подойти еще ближе.
Тревейн согласился на сделку только после того, как Джесси предложила себя в заложницы.
« Ты должна помочь мне войти и выйти из замка».
Она широко открытыми глазами смотрела тогда на Дэйгиса. Он резко помотал головой. Но иначе темный колдун отказывался шагнуть на защищенную землю Келтаров, и Дэйгис наконец кивнул.
« Откуда мне знать, что это не ловушка?» — напечатал Тревейн.
« А мне?» — ответила Джесси.
После этого переписка прекратилась. Они действительно достигли соглашения. Оба рисковали всем. И знали это.
Джесси посмотрела на часы.
Оставалось одиннадцать минут до полуночи.
Дэйгис был непоколебим, утверждая, что они дадут Тревейну ровно столько времени, сколько нужно, чтобы дойти до зеркала и внести десятину. « Я не хочу, чтобы он провел с тобой хоть одну лишнюю секунду. Когда все закончится, я покажусь и мы вышвырнем его из замка».
Джесси сосредоточилась, готовясь встретиться с Тревейном.
Что бы ни произошло, она не выкажет ни страха, ни слабости. Она Джессика МакКелтар, жена Кейона, и он будет гордиться ею.
Ублюдок, которого она собиралась впустить в замок Келтаров, заточил ее мужа в тюрьму на одиннадцать веков и тридцать три года, и, хотя Джесси никогда не считала себя жестокой, она вонзит кинжал в сердце Тревейна, как только ей представится такая возможность.
Она убрала задвижку и повернула дверную ручку.
— Лукан, — холодно сказала Джесси, склоняя голову.
— Добрый вечер, Джессика, — с сердечной улыбкой ответил Тревейн.
121 
