очень нудно 
32 
Люсия процедила сквозь сцепленные зубы:
— Я просила тебя не делать определенные вещи, но ты просто проигнорировал меня.
— Какие, например?
— Такие, как не снимать мое нижнее белье. Ты разорвал его на мне, затем украл! Зачем?
Гаррет ответил ей бесстыдной улыбкой.
— Чтобы делать с ним неприличные вещи.
Она вскинула руку.
— Я не желаю слышать подробности. Повторяю снова, МакРив, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?
— Потому что ты кричала, как банши [19] . Я видел разбросанные на полу стрелы. Ни одной окровавленной. Ты расплачивалась за промах? Возможно, ты действительно заключила сделку с дьяволом, чтобы так стрелять.
Её глаза сверкали серебром.
— Ты ничего не знаешь!
Она вскочила на ноги и без оглядки бросилась вверх по лестнице.
— Вернись, Лауша.
Игры закончились, Гаррет хотел выбраться из клетки. Сжав челюсти, он попытался согнуть прутья — ничего.
— Будь ты проклята, валькирия.
Когда он получит свободу… все ведьмы мира не смогут защитить её.
Люсия объявила ему, что не свяжется с ним из-за животной потребности. И своим глубоким гортанным голосом он пообещал:
— После одной ночи со мной, Лауша, ты свяжешься.
МакРив оказался прав. Она неустанно думала о нём, вспоминая его прикосновения.
Сейчас, глубокой ночью лежа в своей кровати — односпальной кровати, потому что, предполагалось, ей никогда не придется делить её с кем-то, она размышляла о мужчине, запертом в подвале. Отчаянно пытаясь определить причину его власти над ней, она сверлила взглядом лопасти потолочного вентилятора, словно он мог дать все ответы к загадке, которой являлся Гаррет МакРив.
Хотя внешне ликан обладал характерными для его вида признаками: золотыми глазами, мускулистым телом, — его широкие плечи, казалось, были созданы для того, чтобы только она могла обнимать их.
Его восхитительные губы. Не проходило и минуты, чтобы Люсия не вспоминала их на своих губах. Она не понимала, как так долго обходилась без поцелуев. Или как она теперь сможет жить прежней жизнью.
Сила и свирепость ликана, замеченная ею тогда, когда он рвал горло вампирам, восхищали Люсию.
Однако существовало нечто большее, некая тяга к нему. Даже во время их легкой перебранки этим вечером он волновал её. Но Гаррет не подарил ей тот, определенный взгляд, обещавший совершить грешные вещи с её телом, — этого взгляда из-за которого она потеряла голову, не было.
Она опасалась, что ради мужчины такого типа как Гаррет, женщины совершают безрассудные поступки, принимая опрометчивые решения. Он и её заставлял думать:
«Обеты целомудрия? Какие обеты?»
В ту ночь на болоте, когда она оказалась близка к тому, чтобы позволить ему взять себя, Люсия впервые в жизни испытала оргазм с мужчиной. Неудивительно, что она постоянно думала о МакРиве — он довел её до кульминации.
Конечно. Естественно, она хочет испытать это снова.
Одно только воспоминание о том, как его глаза горели вожделением, заставляло её сердце учащенно биться. Она видела его почти полностью обнаженным, на нём были только джинсы спущенные до колен, и, безусловно, заметила его мощную эрекцию. И если даже у неё и оставались некоторые колебания по поводу влечения к Гаррету или опасения из-за её прошлого, то этот и прочие страхи он заставил забыть своими поцелуями через трусики, поцелуями от которых поджимались пальцы на её ногах.
Сейчас её соски напряглись, упираясь в ночную сорочку, а дыхание участилось. Люсия стала влажной для него, до боли готовой для большего.
Она легла на живот, от чего желание возросло настолько, что она подскочила и перевернулась обратно. Уставившись в потолок, Люсия поняла, что уже не в состоянии с этим бороться.
Её рука медленно скользнула в трусики.
Что-то разбудило Гаррета, завладев им до предела. Это было странное чувство, словно воздух потрескивал от электричества. Хотя ничего нового и удивительного он в этом не увидел: молнии здесь, в этом странном месте, сверкали непрерывно, подобно небольшим взрывам.
Несколько молний ударили так близко, что вся усадьба вздрогнула, с потолка посыпалась пыль — верный признак того, что здание построено очень давно. Между ударами молний, он слышал крики валькирий, гул телевизора и бойкую музыку видеоигры, напоминавшую забивание гвоздей в шифер.
32 
