очень нудно 
80 
Она почти не сомневалась в том, что Алекс никуда не переехал за эти годы. Ведь он состоял деловым адвокатом при деньгах Руярдов.
Заглянув в телефонную будку на стоянке, она стала листать справочник. Ага, вот и Чилетт! В книге был указан домашний адрес и название конторы — «Чилетт и Андерсон, адвокаты».
Не теряя времени, она опустила в автомат монетку и набрала рабочий номер Алекса. На том конце провода трубку сняли после второго звонка и отозвались музыкальным женским голосом.
Фэйт сказала:
— Меня зовут Фэйт Харди. Могу я увидеться сегодня с мистером Чилеттом?
На том конце провода повисла некоторая пауза, из чего Фэйт заключила, что была узнана, потом ей ответили:
— Он сегодня с утра в суде, приходите в половине второго, если можете.
— Приду, спасибо.
Повесив трубку, Фэйт спросила себя: уж не с Андреа ли Уоллис она сейчас говорила или у Алекса уже новая секретарша?
До встречи с ним у нее было впереди три часа. Фэйт поняла, что голодна. В половине седьмого утра она съела тост, но с тех пор прошло уже много времени. Интересно, станут ли ее обслуживать в ресторанах Прескота или влияние Грея распространялось и на эту сферу? Она пожала плечами. Вот заодно и проверит.
На площади располагалось небольшое кафе. Она никогда не бывала здесь. Собственно, в детстве Фэйт вообще ела только дома, а о том, что такое ресторан, узнала, только когда стала жить у Грэшэмов. Вспомнив о них, она задумчиво улыбнулась. Выйдя из машины, которую она остановила прямо напротив входа в кафе, она зашла в погруженный в полумрак небольшой зальчик.
Надо бы позвонить старикам… Фэйт старалась не забывать связываться с ними хотя бы раз в месяц. Со времени последнего звонка прошло как раз около тридцати дней.
Фэйт прошла к самой дальней кабинке. Перед ней с меню в руках появилась маленькая и полненькая молодая женщина с очень приятным лицом.
— Что вы будете пить?
— Чай с сахаром.
В Прескоте когда говорили «чай», то само собой подразумевалось, что он будет со льдом. Горячий чай надо было заказывать специально.
Пока официантка ходила за чаем, Фэйт рассматривала меню. Только она успела остановить свой выбор на курином салате, как вдруг к ее столику кто-то подошел.
— Вы Фэйт Девлин?
Фэйт насторожилась. Ну вот, сейчас ее попросят уйти. Она несмело подняла глаза на женщину и ответила:
— Да.
Лицо ее казалось странно знакомым. Карие глаза, темные волосы, тяжелый подбородок, ямочки на щеках. Она была невысокого роста, что-нибудь около пяти футов и трех дюймов.
— Так я и знала. Прошло много времени, но разве можно забыть эти волосы? — Она улыбнулась. — Я Халли Брюс. Теперь уже Джонсон. Училась с тобой в одном классе в школе.
— Халли, точно! — воскликнула Фэйт, тут же ее вспомнив. — Конечно, помню! Ну как ты?
Халли никогда не была ее подружкой — у Фэйт в детстве вообще не было друзей, но она никогда не дразнила и не оскорбляла ее вместе со всеми. По крайней мере относилась к Фэйт по-человечески.
Внимательно приглядевшись сейчас к ней, Фэйт с облегчением вздохнула: Халли смотрела на нее дружелюбно.
— Посидишь со мной? — предложила Фэйт.
— Разве что минутку-другую, — ответила Халли, садясь напротив Фэйт. В это время вернулась официантка с чаем. Она приняла заказ на куриный салат и ушла. Когда они вновь остались одни, Халли усмехнулась. — Родители моего мужа держат это заведение, а я управляюсь тут за них. Но совсем скоро у меня будет маленький, так что отдохну.
Поскольку Грей уже прознал про агентство, не было никакого смысла пытаться и дальше скрывать это от всего города, поэтому Фэйт сказала:
— А я вот бездельничаю. У меня в Далласе туристическое агентство. Надо было поставить менеджера в известность о том, куда я сегодня подалась, но я забыла.
Таким образом выяснив общественный статус и материальное положение, они улыбнулись друг другу, как равные. На душе у Фэйт стало тепло. Даже в новой школе, когда она уже жила у Грэшэмов, у Фэйт не было настоящих подружек. Она была слишком травмирована всем, что произошло в Прескоте, и боялась людей. Только в колледже у нее появились первые друзья. Поначалу ей даже трудно было привыкнуть к тому, что девчонки из студенческого общежития принимают ее как равную, не издеваются. Сначала Фэйт робела, но потом словно расцвела и стала принимать самое горячее участие во всем, что, собственно, и составляет понятие женской дружбы: откровенные разговоры до утра, всевозможные веселые проделки, обмен платьями и косметикой, шутки перед одним зеркалом в комнате на двоих. Впервые в жизни она стала принимать участие в бесконечных разговорах о мальчиках и о том, как они устроены. Слушая подруг, она с улыбкой поражалась их наивности. Многие из них уже познали секс, а Фэйт оставалась девственницей, но в их головах еще царил романтический туман, в то время как у Фэйт насчет мужчин не было никаких иллюзий.
80 
