52 
— Не могу, — прошептала Ханна. — Простите меня, миледи, но вы последний человек, кому я могла бы довериться.
— О! — Глаза графини, такие же бархатно–карие, как у брата, слегка округлились. — Ведь дело в Рэйфе?
Как Ханна ни зажмуривалась, еще несколько слезинок снова вырвались на волю.
— У вас есть друг, с которым вы можете поговорить?
— Натали — моя лучшая подруга, — выдавила Ханна между всхлипами. — А значит, это невозможно.
— Тогда позвольте мне стать вашей подругой. Не уверена, что смогу помочь, но, по крайней мере, постараюсь понять.
Они прошли наверх в уютную, роскошно обставленную гостиную в личных покоях графини. Лилиан закрыла дверь, подала Ханне носовой платок и села рядом с ней на диван.
— Я настаиваю, чтобы вы звали меня Лилиан. И прежде чем мы начнем разговор, позвольте заверить вас, что все сказанное в этой гостиной останется между нами. Никто ничего не узнает.
— Хорошо, мил… Лилиан. — Ханна высморкалась и вздохнула.
— Итак, почему вы плачете?
— Это мистер Боумен … Рэйф… — Казалось, она никак не могла сложить слова в нужном порядке, поэтому позволила им беспорядочно сыпаться, даже зная, что Лилиан будет не в состоянии понять в чем дело. — Он такой… а я никогда … и когда он меня поцеловал, я подумала «нет, это просто влюбленность», но … а потом мистер Кларк сделал мне предложение, и я поняла, что не могу его принять, потому что … я знаю, что это слишком рано… Слишком быстро. Но хуже всего — его письмо, потому что я даже не знаю, кому оно было написано!
Она говорила и говорила, отчаянно пытаясь заставить Лилиан понять ее. И каким–то чудом ей это удалось.
Пока Ханна излагала всю историю, или, по крайней мере, отредактированную версию, Лилиан сидела, крепко сцепив руки. Ханна замолчала и снова высморкалась. В этот момент Лилиан сказала:
— Я попрошу, чтобы нам принесли чай. С бренди.
Она дернула за сонетку, и когда постучалась служанка, Лилиан приоткрыла дверь и что–то прошептала девушке, поспешившей с поручением.
Когда Лилиан вернулась к дивану, дверь открылась и в комнату заглянула Дейзи Свифт.
Она несколько удивилась, увидев сидящих рядом Ханну и Лилиан.
— Привет! Лилиан, ты же должна была играть в карты.
— Черт, я совсем забыла!
Карие глаза Дейзи были полны любопытства и сочувствия, когда она взглянула на Ханну.
— Почему вы плачете? Могу я вам чем–то помочь?
— Это очень личное и крайне деликатное дело, — сказала Лилиан. — Ханна поверяет мне свои тайны.
— О, и мне расскажите! — пылко попросила Дейзи, входя в гостиную. — Я умею хранить секреты. Собственно говоря, даже лучше Лилиан.
Не давая Ханне возможности ответить, Дейзи закрыла дверь, прошла и села рядом с сестрой.
— Не вздумай никому проболтаться, — строго предупредила Лилиан Дейзи. — Ханна влюблена в Рэйфа, а он собирается сделать предложение леди Натали. Хотя и сам влюблен в Ханну.
— Я в этом не уверена, — глухим голосом проговорила Ханна. — Все из–за этого письма…
— Оно до сих пор у вас? Могу я взглянуть на него?
Ханна посмотрела на нее с сомнением.
— Оно очень личное. Рэйф не хотел, чтобы кто–то его увидел.
— Тогда нужно было сжечь это чертово письмо, как следует, — заявила Лилиан.
— Ханна, покажите же нам письмо, — настаивала Дейзи. — Клянусь, мы никому о нем не расскажем.
Ханна осторожно вытащила из кармана обрывок бумаги и протянула его Лилиан. Сестры сосредоточено склонились над ним.
— О Боже, — услышала она бормотание Дейзи.
— Он очень откровенен, — приподняв брови, сухо заметила Лилиан, а затем посмотрела на Ханну. — Это почерк Рэйфа, не сомневаюсь, что письмо написал именно он. Но ему несвойственно выражать свои мысли и чувства подобным образом.
— Уверена, он знает много цветистых фраз, чтобы привлечь женщину, — пробормотала Ханна. — Он же повеса!
— Да, повеса, но выражаться так открыто и эмоционально… это на него не похоже. Обычно он…
— Немногословный повеса, — закончила за сестру Дейзи.
— По–моему, им двигали очень сильные чувства, — пояснила Лилиан Ханне, затем повернулась к младшей сестре. — А ты что думаешь, Дейзи?
— Ну, читать подобные откровения собственного брата несколько неловко, — ответила Дейзи. — Вино, мед и все такое. Тем не менее, совершенно ясно, что Рэйф впервые в жизни влюбился.
— Письмо, возможно, написано и не мне… — начала Ханна, но дверь снова открылась.
Это была Эви, леди Сент–Винсент. Ее рыжие волосы были уложены в свободный узел на затылке.
52 
