276 
— Ликант готов, Хроноворот тоже, теперь остался только Ключ Годрика…
Потом голос сорвался на крик:
— Какой Источник он использует, если не меня? Где он нашел другого Магида, согласного стать его Источником?!
— А может, это вовсе не Магид. Демоническая сила. Он мог ее как-то призвать…
— Нам нужно спрятать Ключи.
— Хельга их спрячет. Она знает, как их сберечь.
— Так мало времени…
— Эрмиона…
Кто-то взял ее за запястье и позвал по имени. Но это не ее имя… или все-таки ее? Открыв глаза, она заморгала и увидела какую-то темную бесформенную тень, которая медленно превратились в черно-белого Рона, сидевшего на краю ее кровати и взиравшего на нее с явным нетерпением.
— Эрмиона…
Чувствуя, что у нее все плывет перед глазами от головокружения, она потянулась и второй рукой толкнула его с такой силой, что он чуть не кувыркнулся.
— Как… — голос ее прервался, она почувствовала, что задыхается; сердце неистово колотилось. Она закрыла глаза. — Я спала, — произнесла она, не уверенная наверняка, к кому обращается — к себе или к нему.
Рон немного отодвинулся, но руки ее из своей не выпустил:
— Я догадался. Ты кричала… ну, скорее, даже орала на… гм… Годрика. Это был действительно Годрик Гриффиндор или есть что-то, что мне стоит сказать Гарри, потому что на самом деле я не думаю…
Эрмиона тихо уткнулась головой ему в плечо:
— Замолчи.
Рон вздохнул, но не двинулся. Она слушала тихое глухое постукивание сердца у него в груди, мерное, как метроном, надежное, как сам Рон.
— Я слышала все их голоса, — зашептала она, — Ровены, Годрика… Она говорили о Ключах, о том, где они спрятаны. Думаю, Джинни права, в ваших землях действительно что-то есть… может, в подвале…
— Эрмиона, — остановил ее Рон. — Это был всего лишь сон.
— Нет, — твердо заявила Эрмиона. — Это не просто сон.
Она потянулась, взяла Ликант и протянула его Рону.
— Он связывает меня с ними. С Гарри и, особенно, с Драко. Я могу видеть во сне их сновидения… может, даже то, что видят они. Так или иначе, я изучаю это. Я начинаю понимать, как все взаимосвязано — как то, что случилось в прошлом, влияет на то, что происходит сейчас…
Она умолкла. Рон смотрел на нее упрямо, и ей показалось, что в его синих глазах она видит огорчение.
— Эрмиона, — медленно произнес он. — Этот путь неверен, не выбирай его, ты слишком мала — подумай хорошенько… Я не знаю, что это за штука, — он мотнул головой в сторону Ликанта, — но ты повторяешь историю с Драко и его мечом. Мне это не по нраву.
— Не всякая сила плоха, Рон.
— Может, и нет, — он отпустил ее руку и поднялся, — но как это определить?
Она вздрогнула — не от холода, в комнате вовсе не было холодно — и поддернула рукав. Рон дал ей старую пижамную пару Фреда, поверх которой она натянула рождественский свитер, связанный миссис Висли для Гарри, когда он учился на четвертом курсе: изумрудно-зеленый, с вышитым спереди извивающимся драконом. Гарри однажды надел его раз в их последнее лето в Норе, и все над ним потешались: он настолько вырос, что запястья торчали из рукавов, а низ был на целый дюйм выше ремня джинсов. Посмеявшись, Гарри убрал свитер подальше в чулан Рона, где он и хранился до нынешнего вечера.
Ей нравилось носить его: теплый, знакомый, пахнущий Гарри. Ей всегда думалось, что люди должны пахнуть тем мылом, которым они пользуются, однако она убедилась, что это вовсе не так: Рон всегда пах каким-то смешанным запахом скошенной травы и намазанного маслом тоста… Драко — гвоздикой, перцем и ночным воздухом… а Гарри — мылом, шоколадом и еще чем-то… чем-то, свойственным только ему, чем-то, что могло сгладить и облегчить боль утраты… Не полностью, естественно. Но хоть чуть-чуть…
— Я не знаю, — наконец сказала она. — Не уверена, что я могу.
Она подняла голову и взглянула на Рона, отошедшего к окну и смотрящего в сад.
— И я боюсь…
Рон оглянулся на нее. Бледный лунный свет подчеркнул тени у него под глазами, окрасил ресницы серебром, а волосы сделал черными.
— Иди сюда, — позвал он.
Эрмиона подошла и присоединилась к нему.
— Выгляни…
Она проследила за его взглядом. Залитый лунным светом, сад был настолько пронзительно бел, что казался засыпанным снегом. Деревья серебрились, луна светила так ярко, что звезды меркли. Но дело было не в этом. Рон указывал на стоящие спиной к дому фигуры в черных мантиях, взявших дом и сад в твердое кольцо. Ауроры. Они застыли, словно каменные изваяния.
276 
