9 
Вульф поднял голову и стиснул зубы, чтобы вернуть контроль. Глаза полыхали черным огнем. От поцелуев ее мягкие губы покраснели и припухли, прозрачная фарфоровая кожа окрасилась нежным румянцем. Отяжелевшие веки медленно поднялись, чтобы встретится с его пристальным взглядом. Светло-каштановые волосы выбились из узла и упали шелковой волной на плечи. На лице читалось желание. Она выглядела взъерошенной, как будто он сделал больше, чем просто поцеловал. Вульф считал, что так оно и было. В его руках она была легкой и хрупкой, но обнимала с голодом, который мог поспорить с его собственным.
Вульф знал, что мог бы сейчас уложить ее в постель. Слишком далеко все зашло. Но он сделает это только в том случае, когда она сознательно примет решение. Сейчас она в горячке и не понимает, что делает. Неопытность Мэри была очевидна. Даже пришлось учить ее целоваться! Эта мысль ударила так резко, как будто он врезался в невидимую стену. Он понял всю степень ее неопытности. Черт побери, девственница!
Поразительно! Синие глаза, затуманенные желанием, смотрели одновременно и невинно, и вопрошающе, и ожидающе. Она понятия не имела, что делать дальше! Руки обвивали его шею, тело распласталось по телу, ноги слегка разведены, чтобы позволить его бедрам плотнее прижаться. Она просто ждала. До сегодняшнего дня ее даже не целовали! Ни один мужчина не касался мягких грудей, не брал в рот их вершинки. Ни один мужчина никогда не любил ее.
Вульф проглотил ком, который угрожал его задушить, все еще не в силах оторвать от нее взгляд.
— Господь Всемогущий! Леди, мы почти потеряли контроль.
Мэри моргнула
— На самом деле?
Она четко произнесла слова, но голос звучал напряженно. Глаза были затуманены, как спросонья.
Медленно (не хотелось выпускать ее из рук) и мягко (делать можно было только так) Вульф опустил ее вдоль своего тела, пока она не встала на ноги. Она была невинной, но не он. Он — Вульф Маккензи — наполовину индеец, а она — школьная учительница. Добрые граждане Рата не потерпят их отношений, так как она отвечала за их детей и непосредственно влияла на формирование детской морали. Ни один родитель не захочет, чтобы его впечатлительная дочь посещала уроки учительницы, путающейся с индейцем, к тому же бывшим уголовником. Вдруг она начнет соблазнять невинных сыновей?
Его проблемы с тюрьмой еще могли быть забыты, но индейская кровь никуда не денется. Поэтому нужно позволить ей уйти, как бы не было сильно желание отнести ее в спальню и научить всему, что происходит между мужчиной и женщиной.
Руки Мэри все еще оставались на его шее, а пальцы утонули в волосах на затылке. Казалось, она не могла шевельнуться. Вульф взял ее за руки и отвел их подальше.
— Думаю, что мне лучше зайти немного позднее.
Незнакомый голос ворвался в волшебную страну недавно открытой чувственности. Мэри резко вздрогнула. Щеки горели румянцем, когда она повернулась, чтобы взглянуть на вновь прибывшего. Высокий юноша с напряженным выражением лица стоял в дверях кухни, сжимая руками шапку.
— Прости, пап. Я не хотел помешать.
Вульф отошел подальше.
— Останься. Она хотела увидеться с тобой.
Молодой человек окинул ее насмешливым взглядом.
— Вы меня почти одурачили.
Вульф пожал плечами.
— Это — мисс Мэри Поттер, новая учительница. Мисс Поттер, мой сын Джо.
Даже будучи в замешательстве, Мэри почувствовала удар, когда он назвал ее "мисс Поттер" после близости, которую они только что разделили. Вульф выглядел совершенно спокойным и сдержанным, как будто произошедшее его не затронуло вообще, в то время как каждый нерв ее тела звенел от напряжения. Мэри хотелось броситься на него и снова оказаться в том огне.
Вместо этого она осталась стоять на месте, вытянув руки вдоль тела и не отрывая глаз от Джо Маккензи, хотя лицо продолжало пылать. Именно из-за него она оказалась здесь. Нельзя забывать об этом. Когда замешательство Мэри прошло, она поняла, насколько сын похож на Вульфа. В свои шестнадцать, он уже дорос до шести футов и, вероятно, скоро догонит отца. Широкие молодые плечи обещали стать не менее мощными. То же жесткое и гордое, точно высеченное из камня лицо, только моложе. Он выглядел спокойным и сдержанным, слишком сдержанным для шестнадцатилетнего юноши. Отличались только глаза — удивительные светло-голубые алмазы. И эти глаза что-то скрывали. Что-то неукрощенное и горькое. Знание, которое заставляло его выглядеть старше своих лет. Истинный сын своего отца.
9 
