27 
Если он будет пытать Джо, я сломаюсь.
Я это знаю.
Он это знает.
Следовательно, пытки будут пустой и глупой тратой времени. Его. Моего. Ее.
— Чего ты хочешь от меня, Риодан? — спрашиваю я.
— Пришло время решать, Дэни.
— Ты оглох? Я уже спросила, чего ты от меня хочешь.
— Ты задолжала мне компенсацию.
— Чувак, вода из ступы уже испарилась, а ты все еще толчешь. Пестик не ухайдокал?
— Детка, я давно живу, но никогда не слышал, чтобы над языком издевались так, как это делаешь ты.
— Как давно? — спрашивает Джо.
Я зеваю, широко и демонстративно.
— И все толчешь...
Он щурится на меня, словно размышляя. Словно еще не решил, что именно ему от меня нужно. Это меня беспокоит. Все должно быть реально просто: он хочет, чтобы я выполнила для него работу. Я знаю, что он не такой умный, как я, так что решаю помочь.
— Я разгадаю твою маленькую ледяную загадку, Риодан. Поставлю ее во главе своего списка. Сними цепи.
— Теперь все не настолько просто. Ты охрененно все усложнила, когда решила публично мне противостоять. Никто не может позволить себе такого и выжить при этом.
— Я же еще дышу, — говорю я.
— Тебе обязательно при ней ругаться? Ей всего тринадцать, — говорит Джо.
— Четырнадцать, — раздраженно поправляю я.
— Мои люди хотят твоей смерти. Требуют показательной казни в клубе. Говорят, что это единственный способ успокоить нашу клиентуру.
— Всегда хотела закончить с помпой, — отвечаю я. — Может, ты и фейерверки запустишь? Кажется, они еще остались на старой бензозаправке О’Клера.
— Никто никого казнить не будет, — говорит Джо. — Она же ребенок.
— Ни фига я не ребенок. Я родилась уже взрослой.
— Я сказал им, что считаю тебя полезной, — говорит Риодан. — Что могу тебя контролировать.
Я фыркаю и грохочу цепями. Никто меня не контролирует. Больше никто.
— Они говорят, что ты никогда не будешь никому подчиняться. Даже Бэрронс не на моей стороне.
Неудивительно, потому что ТЛ нашептала Бэрронсу, чтобы тот велел Риодану меня убить. Или позволить ей это сделать.
— Это восемь против одного, — говорит он.
— Это восемь против двоих, — отвечает Джо. — А если считать ее сестер ши-видящих — а их лучше не сбрасывать со счетов, — то восемь против тысяч.
— Ваше число значительно сократили, — замечает Риодан.
— По всему миру нас больше двадцати тысяч.
— Я этого не знала, — говорю я Джо. — Почему я этого не знала?
А Риодану я говорю:
— Чувак, убей меня или отпусти.
— Если ты убьешь ее, — заявляет Джо, — ты столкнешься с яростью всех без исключения ши-видящих мира. Они откроют на тебя охоту. Среди нас Дэни — легенда. Мы ее не потеряем.
— Если я решу убить ее, — говорит Риодан, — никто никогда не узнает, что произошло с вами обеими.
Я моргаю, мысленно повторяя слова Джо снова и снова, но мне этого мало.
— Правда? Я легенда? То есть меня знают во всем мире? Повтори! — Я сияю. Я понятия не имела. Похоже, в моем теле еще остались силы на дерзость. Я нагло выгибаю бедро.
— Отпусти ее, — говорит Риодану Джо. — Вместо нее останусь я.
— Ни фига ты не останешься! — рявкаю я.
— Ты хочешь остаться здесь. В цепях. Со мной. В обмен на нее. — На его губах играет улыбка.
— Пока я у тебя в заложниках, она будет вести себя хорошо.
— Ни фига ты не останешься! — повторяю я, но никто не реагирует как надо, то есть не слушает. И вообще не обращает на меня внимания.
— Я не забыл, что ты сделала с моей камерой, ши-видящая, — говорит Риодан.
— Ты делал фото на нашей территории. В частных владениях, — отвечает Джо.
— Сейчас ты в моих частных владениях. На моей территории.
— Я не делаю фотографий. Я пришла забрать то, что принадлежит нам. То, что ты не имел права забирать.
— Я не «что-то». И не ребенок, — говорю я.
— Она не имела права убивать посетителей моего клуба. Ее предупреждали. Неоднократно.
— Ты знаешь, как она относится к таким предупреждениям. И ты не должен был приводить ее в клуб и оставлять одну с мечом в руках. Как ты мог так сглупить?
— Чуваки, прекратите говорить обо мне так, словно меня тут нет.
— Ши-видящая, осторожнее, — говорит он Джо, и его голос становится очень мягким. Это плохой признак.
— Позволь мне остаться вместо нее. Она еще ребенок.
27 
