29 
— Добрый вечер, мадам, — герцог де Орни взял безвольную ладонь и поцеловал тонкие пальцы. — Вы прелестно выглядите. Позвольте пригласить вас? Конечно, если ваш муж не против.
Альбертина взяла себя в руки, и кивнула с холодно-невозмутимым видом, словно оказывает величайшую милость. Не стоит показывать герцогу, что его присутствие волнует её.
— Ты ничего не слышала о Кошке? — спросил неожиданно Поль, одной рукой обняв маркизу, а другой осторожно сжав холодную кисть.
— О какой кошке? — Альбертина пожала плечами. — В Париже полно бродячих кошек…
— О женщине в маске по кличке Кошка, — прервал её собеседник.
— Понятия не имею, кто она такая, — сухо ответила Альбертина. — Почему вы решили, что я могу её знать?
— Потому что она ошивается около твоего особняка, милая. Меня это чрезвычайно интересует.
— Вы шпионите за мной?! — возмутилась маркиза, за злостью спрятав замешательство.
— Присматриваю, — Поль улыбнулся. — Так что насчёт Кошки?
— Я по ночам сплю, а не вожу знакомства со всякими сомнительными личностями, — она поджала губы. — Почему вас так интересует эта особа?
— Ревнуешь? — усмехнулся Поль, глядя ей в глаза.
Альбертина подавила волну эмоций — взгляд герцога рождал нежелательные воспоминания…
— Ни в коем разе, — маркиза вздёрнула подбородок. — Я была бы безмерно счастлива, если бы вы прекратили меня преследовать и перенесли внимание на кого-нибудь другого.
— Не дождёшься, милая, — негромко ответил Поль. — Я хочу снова увидеть твою улыбку, услышать твой смех. Со времени замужества ты очень редко стала улыбаться, Альбертина, подозреваю, что муж отнюдь не делает твою жизнь счастливой. И я узнаю, кто такая Кошка и какое она имеет к тебе отношение.
— Хотите сказать, что вы сделали бы меня счастливой, будучи на месте Пьера? — маркиза намеренно проигнорировала последнюю фразу насчёт Кошки.
— Так будет, Берти, — совсем тихо произнёс Поль. — Ты выйдешь за меня замуж.
Она не выдержала его взгляда и отвела глаза. Дыхание снова перехватило, Берти захотелось зажмуриться и зажать уши руками. "Ну зачем ты это говоришь… Не надо…" Сладкие, но увы, запоздалые слова.
— У тебя скоро день рождения, верно? — герцог резко сменил тему разговора, видя состояние Альбертины.
— Да, — она улыбнулась, и добавила. — Но вас не будет в списке приглашённых гостей, сударь. Всего хорошего.
Музыка закончилась, и Альбертина покинула партнёра, ругая себя, на чём свет стоит: последние слова она произнесла очень уж мурлыкающим голосом, вполне в духе Кошки. "Она не должна появляться в свете, Берти, ты рискуешь подать её Полю на блюдечке! Следи за собой получше!" Герцог смотрел вслед маркизе с непонятным выражением лица, озадаченным и удивлённым. Какого чёрта, почему этот её тон неожиданно заставил его вспомнить Кошку?!
— Неужели… — герцог прищурился, задумчиво поглаживая пальцами гладко выбритый подбородок. — Берти, милая моя, в какую авантюру ты вляпалась на сей раз?
У маркизы разболелась голова, вдобавок к испорченному настроению, и она с облегчением отправилась домой. Её муж обещал приехать чуть позже, что Альбертину вполне устраивало. Молодая женщина не заметила, что за её отъездом из особняка наблюдал из-за угла дома незнакомый мужчина. Очень пристально наблюдал.
Переодевшись в спальне, Альбертина собралась было ложиться, но тут перед мысленным взглядом всплыло нежное личико Лауры. Маркиза решительно скинула пеньюар и достала из ящика шёлковую маску.
— Для Кошки сегодня ещё найдётся дельце, — на лице Альбертины появилась кривая ухмылка.
…Лаура вышла на крыльцо, собираясь ехать домой, приём утомил её, кроме того, муж снова исчез в неизвестном направлении, наверняка с очередной любовницей.
— Вы куда-то собрались, мадам? — прозвучал вдруг холодный голос.
Лаура вздрогнула и испуганно оглянулась — на ступеньках стоял её муж.
— Домой, — прохладно ответила девушка, страх улетучился, едва она вспомнила Кошку. Та бы не испугалась.
— Я не позволял вам покидать приём, мадам, — граф нахмурился.
— А я не рабыня, чтобы выполнять только ваши приказы, — неожиданно для самой себя резко ответила Лаура. — Я устала, мне скучно, вы шляетесь, неизвестно где, поэтому я поехала домой. И не смейте мне больше диктовать, что я должна делать, а что нет! — она с вызовом вздёрнула подбородок.
29 
