38 
— О, господи, я совсем запуталась! — Альбертина беспомощно всхлипнула. — Я не могу ни на что решиться, и хочу слишком многого!
Почувствовав себя совершенно больной, девушка до вечера пролежала в кровати, понадеявшись, что утро вечера мудренее. Сон Альбертины был тревожный, она часто просыпалась, и ничуть не отдохнула, и тем более, не пришла ни к какому решению. Промучившись до обеда, маркиза сдалась: набросав на бумаге несколько слов, она попросила горничную передать записку герцогу де Орни.
— Это не любовное послание, как ты можешь подумать, — Альбертина строго посмотрела на служанку. — Это всего лишь ответ на его просьбу нанести мне визит. Иди. И смотри мне, если я узнаю, что ты распространяешь непристойные слухи, будешь тут же уволена.
— Слушаюсь, мадам, — присев в реверансе, служанка ушла.
Покормив и уложив Себастьяна, Альбертина поправила кружева на вырезе домашнего платья, нервно провела расчёской по волосам, потом устроилась перед камином, не в силах сдержать дрожи. Господи, что она делает, о чём думает, приглашая Поля вечером к себе домой для очередного разговора? Ведь прекрасно знает, чем это может закончиться…
— Завтра утром я потеряю решимость и передумаю, — пробормотала она, глядя в пляшущие языки пламени в камине. — А потом буду жалеть, что запретила ему подходить к себе. Лучше уж сейчас сказать…
Вернувшаяся горничная принесла ответ, что герцог будет через час.
— Он просил извиниться, что решил так поздно нанести вам визит, мадам, но у господина де Орни завтра утром важные дела, и он не сможет приехать к вам, и он поймёт, если вы откажетесь.
— Н-нет, я приму его, — Альбертина кивнула. — Принеси чай.
Услышав в коридоре шаги, девушка подавила панику, придала лицу спокойное выражение, и лишь судорожно сжатые руки выдавали напряжение.
— Добрый вечер, мадам, — Поль окинул её внимательным взглядом, в котором сквозило восхищение: простое домашнее платье из зелёного шёлка обрисовывало стройную фигурку, распущенные волосы мягкими волнами спускались на плечи и спину, а застёжка спереди рождала мысли, весьма далёкие от целомудренных. — Прекрасно выглядите.
— Благодарю, — сдержанно ответила Альбертина, наблюдая за ним настороженным взглядом.
— Можно вопрос? Почему вы не перенесли встречу на завтрашний день? Уже вечер, хочу заметить, — он улыбнулся. — Не боитесь встречаться со мной в такое время?
— Завтра может вернуться мой муж, — ровным голосом произнесла девушка. — А я бы не хотела давать ему лишний повод для раздражения. Я… я готова дать вам возможность видеться со мной, с одним условием. Если вы не будете вести себя вызывающе и не переступите границ в поведении.
— Ничего сверх того, что ты мне позволишь, Альбертина, — Поль остановился в нескольких шагах от кресла, в котором она сидела, и маркиза не смогла сдержаться — поспешно встав, она отошла к окну. — Ты не ответила на мой последний вопрос. Ты больше не боишься меня?
— Н-нет, — Альбертина покосилась на собеседника. — Вы же приняли мои условия? Значит, я могу не опасаться, что вы поведёте себя… неподобающим образом или станете провоцировать меня.
— Мм? Провоцировать? На что, мадам? — прежде, чем маркиза успела ответить, Поль оказался за её спиной. — Значит, вы не так спокойны, как хотите казаться, да? — он осторожно убрал волосы с её шеи, легко коснувшись пальцами нежной кожи.
Альбертина вздрогнула, прикрыв глаза, по телу пробежала сладкая дрожь — господи, как давно он к ней не прикасался…
— Ты ведь скучала, Берти, да? — тихий, бархатистый голос словно убаюкивал, отбивая всю охоту сопротивляться, в крови медленно разгорался настоящий пожар. — Тебе нравится, что я делаю?
На месте пальцев оказались губы Поля, и Берти прерывисто вздохнула, откинув голову назад, с тихим отчаянием понимая, что пропала. Она не сможет сейчас выставить его за дверь, не сможет сделать вид, что возмущена и оскорблена поведением герцога. Боже, как же ей не хватало Поля эти месяцы! Она истосковалась по его сильному, красивому телу, ей безумно захотелось дотронуться до мускулистой груди, ощутить под ладонью биение его сердца… Из головы вылетели все мысли, осталось только желание. Чуть повернувшись, Альбертина позволила поцеловать себя — Поль, словно дразня её, делал это медленно, неторопливо, так, что у маркизы закружилась голова.
38 
