7 
Ее голос привел крупицы в движение. Они опускались медленно, сплетаясь в причудливые фигуры, и шелестели. Воробью казалось, что еще немного, и он услышит голоса.
– Я согласен.
– Согласен принять мою помощь? Слушать мои советы? И делать так, как говорю я?
– Ну да.
Пока он не разберется, в чем тут дело. А дальше видно будет.
– Вот и хорошо, – Снот спрыгнула на землю. – Тогда беги за мной, Джек. Беги со всех ног… и возможно, мы успеем.
Угрожающе шелестели снежинки.
Неслись к Воробью, кружили и окружали. Он побежал, пытаясь уйти из-под снежной сети, которая опускалась на землю, неторопливо, точно зная – добыча не ускользнет.
– Быстрей, Джек! Быстрей! – звала Снот, перетекая с камня на камень. – Торопись… волна идет!
Волна не шла – догоняла. Она летела, грохоча, стеная на тысячу голосов, грозя смять Воробья, разодрать на клочки и смешать с гнилой крупой тумана. И когда он потерял было надежду спастись, земля вдруг закончилась. Она просто исчезла, и Воробей снова упал, но на сей раз в нечто мягкое и вязкое, вроде той жижицы, что стекалась со всей свалки в стакан-болотце. Только та жижица пахла железом и гнилью, а эта – талым снегом.
Она залепила рот, забила нос, и Воробей вяло подумал, что теперь он точно умрет. Сверху же загудело, и болото, прозрачное, как стекло, покачнулось. Оно дрожало, мелко, испуганно, и дрожь подталкивала Воробья глубже и глубже, хотя он отчаянно молотил руками, пытаясь выбраться наверх. Редкие пузырьки воздуха вырывались изо рта и носа и вязли, не добравшись до поверхности.
И кошка исчезла.
Кажется, Кошкам, как и людям, нельзя верить…
В тот миг, когда воздуха в легких не осталось, ноги Воробья коснулись камня – у болота все ж имелось дно. И дно это вдруг раскрылось, чтобы тут же сомкнуться над головой.
– Аммм… – сказало оно и срыгнуло воду в болото. – Уммм…
– Теперь можешь дышать, – промурлыкала темнота. – Но аккуратно. В Ниффльхейме все нужно делать крайне аккуратно. В том числе дышать и думать.
Воздух был горячим, а место, в котором очутился Воробей, – странным. Он сидел внутри огромного шара, в стенках которого были просверлено множество крохотных дырочек. И через них с легким свистом проникал воздух.
На дне шара скопилась влага, но и она бурлила, выпуская воздушные пузырьки.
– Кошка, ты где? – спросил Воробей тихо-тихо, и перед самым его носом возникли два светящихся пятна. Одно ярко-желтое, как колечко матушки Валы, другое – синее.
– Могла бы и предупредить.
– Зачем? – желтый глаз мигнул. А следом мигнул и синий.
– Я едва не погиб! – кричать шепотом было неудобно.
– Если бы ты погиб от такой малости, как туман, с тобой определенно не стоило бы иметь дела. И уж конечно, ты не дошел бы до Хельхейма. А про трон я и не упоминаю даже. Совсем даже не упоминаю.
Воробью очень захотелось дернуть кошку за хвост. Или за усы. Или сделать еще что-нибудь, чтобы отомстить за пережитый страх. Ну и за грязные штаны, которые покрылись белой слизью болота.
Однако он ничего такого не сделал, а лишь спросил:
– Что это за место?
– Троллья голова.
– И она пустая?
Снот вновь забралась на плечо и, обняв лапами, мурлыкнула:
– Запомни, Джек. Полные головы встречаются гораздо, гораздо реже, чем пустые. Это невыгодно – иметь полную голову.
– Почему?
– Потому что полную голову носить тяжелей. И в мяч ею не больно-то поиграешь. А каменные тролли любят играть в мяч.
Воробей хотел спросить, кто такие тролли и как они будут играть в мяч головой, если в этой голове сидит сам Воробей и еще Снот, но тут камень затрясся, захрустел, как орех, на который сапогом наступили.
– Держись! – велела Снот.
– За что? Здесь же пусто!
Воробей прижался к стене и прилип, радуясь, что на одежде и волосах все еще есть болотная слизь. Она, конечно, не клей, но хоть что-то. А троллью голову подбросило вверх.
– Ррру! – закричал кто-то снаружи, и судя по голосу, был он огромен.
– Ррра! – отозвались на крик.
– Твою ж мать… – Воробья швырнуло на пол. Плечо пронзило болью, и колени тоже. А шар вновь подбросило, и новый удар был сильнее старого. – Твою ж мать!
– Рррых!
Мощнейший удар сотряс голову.
– Они должны были выбрать другую! – взвизгнула Снот, когтями впиваясь в стену. – Должны были…
7 
