очень нудно 
41 
На светлом фоне, разграфленном на ячейки прутьями решетки, появился силуэт. Отчетливо звякнуло — визитер, по-видимому, задел каким-то предметом амуниции или своим «калашом» за бетонное перекрытие. Присел на корточки, склонив к проему голову, ждал, наверное, чтобы глаза привыкли к царившему в зиндане полусумраку.
— Че я буду тебя бояться? — простуженным голосом проговорил нежданный визитер. — У меня «калаш» под рукой.
Дольникова быстро зацепила наметанным глазом самые интересные детали и подробности. К ней наведался вэвэшник, парнишка молодой, круглолицый, не успевший еще как следует заматереть и зарасти шерстью. Лет ему девятнадцать, вряд ли больше. Он наверняка из солдат срочной службы, из тех «рядовых-необученных», которых вопреки всем заявлениям продолжают снаряжать в Чечню в качестве пушечного мяса.
— Правильно, — одобрительно кивнула Дольникова. — Не надо меня бояться... Я что, на черта похожа? Нормальная женщина, как и все...
Она решила попытать счастья. Может, ей удастся установить доверительный контакт с этим молодым воином. Судя по облику и характерному говорку, он выходец из сельской местности. Или проживал до призыва в каком-нибудь захолустном городке. Именно вот такие, простые и бесхитростные ребята в своей основной массе попадают служить на Северный Кавказ — молодежь в крупных городах либо учится в соответствующих вузах, либо, оберегаемая и опекаемая близкими людьми, активно «косит» от призыва в армию.
— Лично я бы тебя шлепнул на раз, — заявил простуженный боец. — Будь только моя воля...
— Ничего себе, — переварив сказанное, с удивлением протянула Дольникова. — Ты, случаем, не бредишь? Если у тебя температура поднялась, то сходи прими пару таблеток аспирина! Что у вас здесь вообще за произвол творится? Где твой командир? Есть еще какое-нибудь начальство, кроме этих ваших контрактников?
— Не твое дело! А ты знаешь, что у нас делают с такими вот, как ты? С проклятыми чеченскими снайпершами? В расход, и все дела! И никакая прокуратура ничего не сделает! К стенке! Без суда и следствия! Тоже мне, «нормальная женщина»...
— Да откуда ты это взял? Почему судишь заранее, хотя не знаешь, кто я и почему оказалась здесь, в вашем вонючем застенке?!
Пока боец переваривал ее слова, Дольникова решила спросить о том, что ее больше всего в данную минуту интересовало:
— Где мой сын? С мальчиком все в порядке? И что вы собираетесь дальше делать?
— Я, кстати, ваши документы проверял. Ну тогда, как вас всех из «КамАЗов» попросили...
— Не тяни резину.
— У меня память знаешь какая? Дольникова... Анна Сергеевна. А мальчика, если, конечно, он и вправду ваш сынуля, кличут Иваном. Кроме справки, выданной вам на «блоке» возле Первомайского, других документов при вас не обнаружилось...
— Ну будь же ты человеком, солдат...
— С мальчишкой что случилось? Да ничего особенного... Укусил меня за руку, а пока я чухался, дал деру...
— Ты что, бил его? — встрепенулась Дольникова.
— Нет, зачем? Хотел отвести к нам в «дот», накормить пацана, а он, волчонок, цап меня за руку — и ходу... Я слышал, как наш «замок» на тебя орал... Что ты, в натуре, снайперша. Такие вот дела... Я вечером на часах стоял. А из вагончика слышно все, что там говорят. Пацаны наши спали, а я все слышал... Ребята утром спрашивают: как там, мол, снайперша? Шлепнули ее ночью или, может, сдали куда? Я плечами в ответ пожимаю — типа я не в курсе... А сам ночью видел, как двое, Длинный и Толян, тебя в этот недостроенный бункер потащили...
— Послушай... Как тебя, кстати, звать?
— Это еще зачем? На фига тебе мое имя?
— Ладно, забудь... Ты можешь позвать командира? У вас, кажется, на «блоке» здесь лейтенант командует?
— Глухой номер... Он сейчас того... Не-а, совершенно глухой номер, может, позже удастся с ним переговорить.
— Что, опять набрался? — вспомнив разговоры контрактников, высказала она вслух свою догадку. — Это плохо... А мой сын больше не появлялся у вас на объекте?
— Как не появлялся? — донесся сверху приглушенный сиплый голос. — Вот только с час назад возле самого шлагбаума отирался. «Замок» со своими корешами взяли «бэпэху» и погнали в село, значит, за водярой. Потому что Завидяй... Гм, это к делу не относится... Короче, как только они уехали по своим служебным надобностям, как тут же твой Иван нарисовался. Мы его хотели покормить, ну и вообще, что он будет беспризорничать?.. Но он в руки не дался. Положили ему сверток с колбасой и хлебом за «пунктир», он, значит, сцапал это дело и дал ходу в направлении лесопосадки, она до самой фермы тянется...
41 
