Последние отзывы

  87  

— Вот эт-то да... — На простоватом лице солдата отразилось мальчишеское восхищение. — Я про такие слышал, но в руках держать не доводилось.

Он вскинул бинокль к глазам и стал рассматривать через семикратную оптику противоположный край лежащего прямо перед ними незапаханного поля.

— Я слышал, что вместе с лейтенантом Завидеевым забрали одного вашего солдата, — как бы невзначай заметил Бушмин. — А тебя, Каратаев, дознаватели допрашивали?

— Не-а, со мной до вас никто не говорил. У меня, товарищ капитан, с внешностью... это... был непорядок. Лейтенант Завидеев так и сказал: скройся с глаз, чтобы твою битую... кхм... Короче, приказал, чтобы я не появлялся на виду. Про то, что контрактники снайпериху отловили, все наши пацаны знали. И что они держат ее в зиндане, тоже знали, мы ж не слепые!

Опустив бинокль, он бросил виноватый взгляд на офицера.

— Я той ночью спал, товарищ капитан! Винтовка с вечера стояла в пирамиде, это могут все наши подтвердить! Я слышал от ребят, что снайперша ночью как-то выбралась на волю из зиндана, может, мелкий пацан ей помог, которого она зачем-то при себе держала... Двое ребят дежурили ночью, они как-то проморгали это дело, недосмотрели, что на пост забрались чужие и что снайперша... Хотя, может, и не она, а кто-то другой. Даже в казарму забрались и много чего унесли, в том числе и мою «эсвэдэшку».

Каратаев совсем по-детски шмыгнул носом, продолжая смотреть своими красными кроличьими глазками на допрашивавшего его офицера. Наверное, пытался понять, как капитан оценивает полученные сведения, особенно эпизод с пропажей «СВД».

— Я ж спал, товарищ капитан, — продолжал оправдываться паренек. — Двое наших ночью бдили на посту, я уже докладывал вам, да? Разве я виноват, что из пирамиды украли мой винтарь? Могли любой ствол забрать, но почему-то именно «эсвэдэшку» мою забрали... Я пытался доложить лейтенанту, а он даже слушать меня не захотел!

Бушмин покачал головой. Форменный бардак! Если лейтенанта отдадут под суд, то правильно сделают. Это не воинское подразделение, а деморализованный сброд — дисциплиной и не пахнет.

Солдатик, видимо, и впрямь чувствует себя преступником. Простодушный парень, видать, еще не испорчен общением с такими личностями, как его бывший командир. Нельзя не заметить, что вся эта история очень его тяготит...

— Об этом поговорим чуть позже, — сказал Бушмин. — Ну что, рассмотрел «поляну»? Определился? Скажи хотя бы примерно, откуда по «блоку» работал снайпер?

— А че примерно, — играя в скромность, сказал солдат. — Могу точку показать, откуда он стрелял... Классный, конечно, бинокль! Вот только не разобрался, как пользоваться встроенным компасом.

— Есть какой-нибудь приметный ориентир?

— Там траншея проходит, а по склону канавы растет кустарник, есть и деревья, видите? Счас... Небольшое такое деревцо, с раздвоенным, как у рогатки, стволом... Как бы мне выставить азимут цели? А то вам трудно будет это самое деревцо отыскать среди зарослей.

— Сверху на бинокле две белые кнопки, видишь? Та, что правее, с треугольником в кружке. Наведись точно на цель... Теперь нажми кнопку и сразу же отпусти...

— Появился красный квадратик... Ага, есть азимут цели, под квадратом вижу... В градусах показания, да? Ух ты! А дальномер лазерный, да? Держите, товарищ капитан, все выставлено...

Бушмин отнесся к информации скептически. Расстояние до полосы кустарника, на которую указывал Каратаев, — под восемьсот метров. Слишком солидная дистанция для выстрела, особенно если учесть, что снайпер бил очень точно. Но и ближе стрелок вряд ли решился бы подобраться, потому как в открытом поле ему попросту негде было бы укрыться от ответного огня.

Он поднес к глазам трофейный «геовид» и без труда, ориентируясь на показания встроенного компаса повышенной точности, обнаружил указанный ему Каратаевым ориентир.

Раздвоенное дерево было отчетливо видно сквозь шестимиллиметровый выходной «зрачок». Встроенный инфракрасный лазерный дальномер показал точнейшую дистанцию до ориентира — 755 м.

Бушмин в изумлении присвистнул.

— Скажи честно, Каратаев, вот ты бы попал с такой дистанции?

Спрятав свой драгоценный бинокль в сумку, Бушмин вопросительно посмотрел на вэвэшника.

— Вы че, товарищ капитан, нет, конечно, — Каратаев вылупил на офицера глаза. — Мы когда в учебке занимались, работали в основном с двухсот метров. Нам даже поправки на такие дистанции не сообщали... Максимум — для расстояния в пятьсот метров. А тут — почти километр.

  87