очень нудно 
27 
– Ты… – сказал он и поискал в памяти самое нехорошее слово на тробском языке.
К сожалению, счастливые маленькие тробцы совершенно не умели ругаться как следует.
– Ты… – повторил он.
Еще одна торопящаяся фигура врезалась в него, едва не задев торчащей из-за плеча косой. Тут измученный Ринсвинд взорвался.
– Ты, ничтожный (тот, кто, надев медное носовое кольцо, стоит в ножной ванне на вершине горы Раруаруаха во время страшной грозы и кричит, что черты лица Алохуры, Богини Молний, напоминают пораженный дурной болезнью корень улоруахи)!
– Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЮ СВОЮ РАБОТУ, – пробормотала фигура, быстро удаляясь.
Каждое слово падало тяжело, как мраморная глыба; более того, Ринсвинд был уверен, что никто, кроме него, этих слов не услышал.
Он снова сгреб Двацветка в охапку и предложил:
– Давай-ка сматываться отсюда!
Один интересный побочный эффект пожара в Анк-Морпорке касается полиса на «страх-и-в-ванне» «Барабана». Этот полис покинул город через изуродованную крышу трактира, вознесся на крыльях теплового урагана высоко в небо Плоского мира и приземлился спустя несколько дней и за пару тысяч миль в кусте улоруахи на Тробских островах. Наивные жизнерадостные островитяне в дальнейшем почитали этот полис как бога, к вящей потехе своих более просвещенных соседей. Как ни странно, дожди и урожаи в последующие несколько лет были сверхъестественно щедрыми, в результате чего на острова была направлена исследовательская экспедиция с факультета малых религий Незримого Университета. Их вердикт гласил, что все происходящее не более чем видимость.
Раздуваемое ветром пламя распространялось с невиданной скоростью, с легкостью обгоняя беженцев. Когда Ринсвинд с обожженным, покрасневшим от огня лицом добрался до Противовращательных ворот, бревна створок уже пылали. По пути Ринсвинд и Двацветок успели обзавестись лошадьми – купить тяговую силу оказалось не так уж и трудно. Хитрый барышник запросил в пятьдесят раз больше настоящей цены и остался стоять с разинутым ртом, когда ему в руки сунули сумму, составляющую тысячекратную стоимость покупки.
Ринсвинд и Двацветок проехали ворота за какую-то долю секунды до того, как первое из огромных бревен, подняв тучу искр, обрушилось вниз. Морпорк уже превратился в огненный котел.
Пока они галопом неслись по залитой красноватым светом дороге, Ринсвинд искоса поглядывал на своего попутчика, который в данный момент изо всех сил пытался научиться ездить верхом.
«Гром и молния! – думал волшебник. – Он еще жив! И я тоже. Кто бы мог подумать? Может быть, в этом „отраженном шуме подземного духа“ все же что-то есть?»
Словосочетание было очень неуклюжим. Ринсвинд попытался, ломая язык, выговорить грубые слоги, из которых состояло слово на родном языке Двацветка.
– Эколирика? – попробовал он. – Экро-гнотика? Эхо-гномика?
Вот так сойдет. Звучит очень похоже.
Ниже по течению реки, в нескольких сотнях ярдов от последнего дымящегося пригорода Анк-Морпорка, необычно прямоугольный и, очевидно, сильно нахлебавшийся воды предмет коснулся скопившегося у берега ила и тут же выпустил из себя множество ножек, которые принялись скрести дно в поисках опоры.
Выбравшись на берег, Сундук – весь заляпанный сажей, в пятнах от воды и очень, очень злой – встряхнулся, осмотрелся по сторонам и бодрой рысью двинулся прочь. Маленький, невероятно уродливый демон, устроившийся на его крышке, с интересом разглядывал окрестности.
Бравд посмотрел на Хорька и приподнял брови.
– Ну вот и все, – подытожил Ринсвинд. – Сундук в итоге догнал нас. Только не спрашивайте меня, как. Еще вино есть?
Хорек поднял с земли пустой бурдюк.
– По-моему, на сегодняшнее утро тебе хватит, – сказал он.
Бравд наморщил лоб.
– Золото есть золото, – изрек он наконец. – Как может человек, у которого имеется куча золота, считать себя бедняком? Ты либо беден, либо богат. Это же логично.
Ринсвинд икнул. Он успел убедиться, что логика – вещь очень непостоянная.
– Ну, значит так, – сказал он, – я вот подумал, дело в следующем: в общем, вам известно, что такое октирон?
Оба джентльмена удачи кивнули. В землях, лежащих вокруг Круглого моря, этот необычный, отливающий всеми цветами радуги металл ценился не меньше, чем древесина груши разумной, да и встречался не чаще. Человек, у которого имеется иголка из октирона, никогда не заблудится, поскольку, будучи очень чувствительной к магическому полю Диска, она всегда указывает на Пуп Плоского мира. Кроме того, эта иголка чудесным образом штопает своему хозяину носки.
27 
