Последние отзывы

  322  

— Да ну?

— Ты что, не читал классиков?

— А классики о скачках ничего не писали?

Эрик закатил глаза.

— Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, — объяснил он. — А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.

— Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?

— Примерно в двух сотнях миль отсюда, — серьезно ответил Эрик.

— Что, постоянно сбивался с дороги?

— А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и все такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.

— О боги.

— Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлепанцы своего хозяина. Какая жалость.

— И знаешь что, демон? Все это еще не случилосъ. Мы могли бы избавить Виндринссея от всех этих неприятностей!

Ринсвинд тщательно обдумал эту мысль.

— Ну, можно посоветовать ему взять штурмана получше…— предложил он.

Послышался скрип. Солдатам наконец удалось открыть дверь.

— Всем ввалиться внутрь, или как там звучит эта идиотская команда, — велел Виндринссей. — Магический ящик идет первым. Без необходимости никого не убивать. И попытайтесь не портить вещи. Итак, вперед.

Дверь вела в коридор, вдоль стен которого стояли колонны. Откуда-то издалека доносились негромкие голоса.

Небольшой отряд крадучись двинулся на звук и, наконец, оказался у тяжелой портьеры. Виндринссей сделал глубокий вдох, отодвинул портьеру в сторону и, шагнув вперед, разразился заранее подготовленной речью.

— Итак, я хочу, чтобы всем было абсолютно ясно, — заявил он. — Мне не нужны здесь никакие неприятности или чтобы вы звали стражников и так далее. Или чтобы вы вообще кого-то звали. Мы просто заберем эту юную особу и, наконец, отправимся по домам. В противном случае мне придется предать вас всех мечу, а я терпеть не могу такие вещи.

Впрочем, особого впечатления речь Виндринссея не произвела. Потому что его единственным слушателем был маленький мальчик, сидящий на горшке.

Виндринссей быстренько сориентировался в ситуации и без запинки продолжил:

— С другой стороны, если ты не скажешь, куда все подевались, я попрошу вот его, сержанта, как следует тебя отшлепать.

— Мама с Кэсси, — сообщил ребенок, посасывая большой палец. — А ты — господин Бука?

— Гм, вряд ли, — ответил Виндринссей.

— Господин Бука глупый. — Ребенок вытащил палец изо рта и с видом человека, подводящего итог всестороннему исследованию, изрек: — Господин Бука — бяка.

— Сержант?

— Сэр?

— Глаз с этого ребенка не спускать!

— Слушаюсь. Капрал?

— Сержант?

— Позаботься о парнишке.

— Да, сержант. Рядовой Ахейос?

— Да, капрал, — отозвался тот мрачным от дурных предчувствий голосом.

— Пригляди за пацаном.

Рядовой Ахейос оглянулся. Оставались только Ринсвинд с Эриком, и хотя это общеизвестная истина, что штатские во всех отношениях стоят на самой нижней ступеньке воинской иерархии, где-то сразу после полкового осла, выжение их лиц давало понять, что они не собираются выполнять ничьи приказы.

Виндринссей неспешно пересек комнату и, остановившись возле еще одной портьеры, прислушался.

— Мы могли бы столько рассказать ему, — прошипел Эрик. — О том, что с ним случились — то есть еще случатся — самые разные вещи. Кораблекрушения, чары злых волшебниц, вся его команда будет превращена в животных…

— Ага. А еще можно посоветовать ему отправиться домой пешком, — отозвался Ринсвинд.

Портьера с шорохом отодвинулась в сторону.

За ней оказалась женщина — пухлая, довольно симпатичная, хотя и слегка увядшая, в черном платье. На ее верхней губе проглядывался легкий намек на усики. Несколько детей разного роста пытались спрятаться у нее за спиной. Ринсвинд насчитал минимум семерых.

— Кто это? — спросил Эрик.

— Гм, — задумался Ринсвинд. — Я бы предположил, что это та самая Элинор Цортская.

— Не валяй дурака, — прошептал Эрик. — Она выглядит, как моя мама. Элинор была гораздо моложе и…

Тут голос его сорвался, и Эрик, чтобы внятно выразить свои мысли, сделал несколько волнообразных движений руками, обрисовывая соблазнительную фигуру женщины, — вот только нарисованная им женщина вряд ли смогла бы ходить.

  322