Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
346 
Квантовая погодная бабочка (мотылекус буреносус) неприметного желтого цвета. Куда больший интерес представляют узоры Мандельброта на ее крылышках – сложные многоцветные завитки, перемежающиеся странными скоплениями черного в виде сердечек.
Ну а самая выдающаяся особенность квантовых бабочек заключается в их способности управлять погодой.
Предполагается, что эта способность развилась у них в процессе естественного отбора – даже самая изголодавшаяся птица не позарится на кормежку в виде локализованного торнадо. Однако впоследствии эта приспособительная черта превратилась во вторичный половой признак, вроде плюмажа у птиц или горлового мешка у некоторых видов лягушек. «Посмотри на меня, – призывает самец, лениво взмахивая крыльями где-нибудь под пологом тропического леса. – Может, по цвету я совсем неприметен, однако недели через две и за тысячу миль отсюда все только и будут говорить о том, что „нетипичные для наших широт бури и ураганы послужили причиной серьезных разрушений“».
Это – бабочка бурь.
Вот она взмахивает крылышками…
А это– Плоский мир, рассекающий межзвездное пространство на спине гигантской черепахи.
Впрочем, ничего странного в его поведении нет. На определенном этапе развития все обитаемые миры примеряют на себя подобную космологическую теорию. Видимо, разумные существа запрограммированы на нее изначально.
В степях и полях, в сочащихся влагой джунглях и раскаленных докрасна молчаливых пустынях, в болотах и тростниковых заводях – одним словом, везде, где при вашем приближении что-то с громким «хлюп» прыгает с ветки, бревна или камня, в некий решающий момент на ранних стадиях развития племенной мифологии разыгрываются бесконечные вариации на тему нижеследующего…
– Гля!
– Чиво?
– Вон, хлюпнулось с бревна!
– Да? И чиво?
– Я думаю… думаю… типа, думаю, что одна из этих тварей может нести на своей спине целый мир.
Зависает молчание – собеседник пытается охватить умственным взором великую астрофизическую гипотезу, а потом…
– Чиво, весь мир? Это как?
– Ну, я… это… Ну, не одна из них, ясен перец, а какая-нибудь большая, здоровущая.
– Да уж точно не маленькая.
– Типа… по-настоящему большая.
– Гм, по-моему, я понимаю, к чему ты клонишь.
– Логично, правда?
– Логично-то логично, только вот…
– Че?
– Да так… Просто… Хочется думать, то есть вроде как надеешься, что та, здоровущая, не «хлюпнет».
И тем не менее именно так устроен Плоский мир. И в его устройстве присутствует не только черепаха, но и четыре гигантских слона, на спинах которых неспешно вращается гигантское колесо мира.
А еще на Диске есть Круглое море – приблизительно на полпути между Пупом и Краем. Вокруг него расположились страны, которые, как утверждают историки, и составляют цивилизованный мир – то есть тот мир, который может позволить себе содержать историков: Эфеб, Цорт, Омния, Клатч и расползшийся во все стороны город-государство Анк-Морпорк.
Однако наша история начинается в совсем другом месте. И что же мы видим? Человек лежит на плоту, в голубой лагуне, под солнечным небом. Руки человека закинуты за голову, и, судя по всему, он счастлив – в его случае состояние необычайно редкое, можно сказать, практически беспрецедентное. Он благодушно насвистывает что-то веселое, болтая ногами в кристально-чистой воде лагуны.
Ноги у него розовые, с десятью пальцами, похожими на коротенькие пухленькие поросячьи хвостики.
Хотя, с точки зрения крадущейся вдоль рифа акулы, они больше походят на завтрак, полдник и обед.
Всегда есть протокол. А еще тщательно соблюдаемый этикет. Ну и вежливое благоразумие. Не говоря уже о дармовой выпивке. То есть якобы вы польстились на дармовщинку.
Теоретически лорд Витинари, как верховный правитель Анк-Морпорка, мог в любой момент призвать пред свои светлые очи аркканцлера Незримого Университета. А вздумай тот ослушаться, казнить его на месте.
Однако Наверн Чудакулли, как глава основного учебного заведения на Диске, выпускающего в большую жизнь волшебников, дал понять – вежливо, но недвусмысленно, – что он,со своей стороны, легко может превратить его(на том же самом месте) в небольшую амфибию из семейства лягушачьих и остаток своей жизни онпроведет, весело поквакивая и бодро прыгая по комнате.
346 
