Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
351 
– Закрой рот, декан, – прервал его Чудакулли, – или я не разрешу тебе отправиться на Противовесный континент.
– Я поднял совершенно оправданный вопрос и… Что-что?
– Нас запросили о Великом Валшебнике, – ответил Чудакулли. – Разумеется, я сразу подумал о тебе.
«Как о единственном известном мне человеке, способном сидеть на двух стульях сразу», – мысленно добавил он.
– Отправиться в империю? – задохнулся декан. – Мне? Но там же ненавидят иностранцев!
– Ага. Ты их тоже ненавидишь. На этой почве вы чудесно поладите.
– Но ведь это в добрых шести тысячах миль отсюда! – пропищал декан, лихорадочно выискивая лазейку. – Всем известно, на такие расстояния магия не действует.
– Э-э… По правде говоря, несколько ошибочное заявление, – прозвучал голос с другой стороны стола.
Взоры всех присутствующих устремились на Думминга Тупса, самого юного и удручающе сообразительного члена преподавательского состава. На коленях у Тупса покоился какой-то сложный механизм из деревянных планок.
– Э-э… Думаю, сложностей никаких не возникнет. Раньше считалось, что такой перенос невозможен, но тут все дело в абсорбции энергии и относительных скоростях, а если мы их учтем, то… – Думминг неопределенно развел руками.
На эту небольшую речь остальные члены Волшебного Совета отреагировали озадаченно-подозрительным молчанием, которым, впрочем, встречались все ремарки Думминга.
– Значит, относительные скорости, говоришь?… – наконец уточнил Чудакулли.
– Да, аркканцлер.
Уставившись на свой громоздкий прообраз логарифмической линейки, Думминг ждал. Он знал, что аркканцлер непременно как-то прокомментирует его слова – руководство обязано знать все и разбираться во всем.
– Ничего себе относительные… Моя мать перемещалась быстрее молнии, когда…
– Относительные скорости – это те скорости, с которыми одни предметы перемещаются относительно других предметов, – скороговоркой пояснил Думминг. – И мы довольно легко можем их рассчитать. На Гексе, – он ласково погладил деревянную конструкцию.
– О нет! – Профессор современного руносложения вскочил со своего кресла. – Лично я против. Мы же в этом ничего не понимаем – нам что, больше всех надо?
– Мы – волшебники, – возразил Чудакулли. – А следовательно, нам действительно надо больше всех. Или ты предпочитаешь сидеть и ждать, когда тебе все принесут на тарелочке?
– Послушайте, я ничего не имею против того, чтобы вызвать какого-нибудь мелкого демона и попросить его выполнить то или это, – развел руками профессор современного руносложения. – Это нормально. Но чтобы какая-то механическая штуковина думала за нас?… Мы идем против самой Природы! А кроме того, – тон профессора стал несколько менее зловещим, – в последний раз была куча проблем. Эта адская машинка сломалась, и весь Университет наводнили муравьи.
– Такого больше не произойдет, – возразил Думминг. – Я…
– Кстати, я заметил, ты вставил в свой приборчик бараний череп. Симпатично, – заметил Чудакулли.
– Он необходим для оккультных преобразований, – попытался растолковать Думминг, – но…
– И шестеренок с пружинками явно прибавилось, – продолжал аркканцлер.
– Дело в том, что муравьи не очень хорошо справляются с дифференциальным исчислением, вот я и…
– А что это за странная вихляющаяся штуковина с кукушкой?
– Часы Нереального Времени, – объяснил Думминг. – Абсолютно незаменимы для расчета…
– Так или иначе, все это несущественно, потому что я совершенно не намерен покидать Университет, – встрял в спор декан. – Если уж никак не выкрутиться, давайте пошлем туда какого-нибудь студента. У нас их хоть отбавляй.
– Пудинга сливового порцию вторую, пожалуйста, передайте, добры так будьте! – подал голос казначей.
Совет затих.
– Кто-нибудь понял, о чем это он? – первым нарушил молчание Чудакулли.
Вообще-то, казначея нельзя было назвать сумасшедшим. Просто некоторое время назад он пересек стремнины безумия и теперь, изредка берясь за весла, мирно дрейфовал в тихой заводи по другую сторону потока. Порой он даже высказывал довольно здравые мысли – со своей точки зрения.
– М-м, это он заново переживает вчерашний день, – объяснил главный философ. – Но в обратном порядке.
– Казначея, вот кого нужно послать, – твердым тоном сказал декан.
351 
