16 
— А то, что хочет Грегор, имеет значение? Или у него тоже нет права голоса? Он отказался от меча, Соловет. Он не хочет воевать, — сказал Викус.
— Никто из нас не хочет воевать, — резко ответила Соловет.
Викус издал какой-то нечленораздельный звук, похожий на «хм!», словно выражая предположение, что кое-кто в этой комнате все-таки не прочь повоевать.
— Никто из нас не хочет воевать, — с нажимом повторила Соловет. — Но мы должны. А в пророчестве говорится, что Грегор — Воин, между прочим. Там не говорится, что он миротворец!
— О, не стоит понимать пророчества так буквально. Да, его называют Воином — но, возможно, его оружие совсем не то, к какому мы привыкли. В прошлый раз он прекрасно справился вообще без оружия, — возразил Викус. — И я еще раз напоминаю тебе: он отказался от меча Сандвича!
— Да, когда ему не угрожала опасность и он был уверен, что все плохое позади. Но я очень хорошо помню, как он просил дать ему меч на время похода, — отрезала Соловет.
— И все же меч ему не понадобился. Ему было гораздо лучше без меча, — стоял на своем Викус.
— А я думаю, что если мы пошлем его туда безоружным и на этот раз — мы обречем его на верную гибель, — не сдавалась Соловет.
Последовало долгое молчание. Грегор как можно тише и как можно быстрее пошел прочь и вернулся в свою спальню. Выспаться ему так и не удалось, но в те короткие моменты, когда он все-таки засыпал, сны его были тревожны.
ГЛАВА 6
Утром Грегор чувствовал себя совершенно разбитым и пребывал в отвратительном настроении. Завтрак ему подал уже другой подземный, тоже незнакомый.
Грегор оставил Босоножку на попечение женщины, которая накануне вечером помогала ей мыться и укладываться спать, а сам собрался уходить.
Предполагалось, что сегодня он начнет тренировку. Что бы это ни означало.
Пройдя несколько залов, Грегор вдруг сообразил, что не имеет понятия, куда идти.
Люкса говорила о каком-то поле. Что она имела в виду? Может, спортивную арену? Ту, на которую их в прошлый раз притащили тараканы? Тот овальный стадион, где подземные и летучие мыши играли в странную игру с мячом?
Он знал, что это поле находится примерно в двадцати минутах ходьбы от дворца.
Двое стражей показали ему дорогу к выходу из дворца и проводили его.
Вступив на большую платформу, подвешенную на канатах, он попросил их помочь ему спуститься на землю.
Они удивились:
— Но разве твой летящий не ожидает в Высоком Зале, чтобы отнести тебя к месту тренировок?
За вчерашний вечер Арес и Грегор не сказали друг другу ни слова.
— Нет. Возможно, он забыл, — ответил Грегор.
— А, ну конечно. Это же Арес, — сказал один из стражей и обменялся с другим многозначительным взглядом.
Грегор сердился на Ареса, но ему это не понравилось.
— Вообще-то я сам виноват, — поправился он. — Надо было ему напомнить.
Стражи закивали в ответ, он взошел на платформу, и они опустили ее на землю с головокружительной высоты. Спуск — почти шестьдесят метров — был очень плавным и спокойным, но Грегор вцепился в канаты мертвой хваткой. Здесь, в Подземье, ему постоянно приходилось преодолевать свою боязнь высоты…
По улицам города спешили по делам бледные люди с фиолетовыми глазами — их было довольно много. Большинство узнавали Грегора и с любопытством разглядывали его, а когда встречались с ним взглядом — почтительно кивали. Кое-кто даже кланялся. Да, они знали Грегора — или, во всяком случае, слышали о нем. Он ведь — тот самый Воин, который спас Регалию от гибели. Такое внимание вначале ему льстило, но потом он вдруг сообразил, что они, должно быть, ожидают, что он отправится сражаться с этой огромной белой крысой… Интересно, какое войско дадут ему в подмогу, чтобы расправиться с этим чудовищем? Оно ведь огромное, как… как… да тут целая армия понадобится!
Когда наконец добрался до арены, он понял, что пришел слишком поздно. Группки подземных самых разных возрастов выполняли тут и там различные растяжки и силовые упражнения. На первый взгляд все это не особенно отличалось от обычной разминки в секции по бегу. Грегор оглянулся по сторонам в поисках Люксы, и тут его окликнул знакомый голос:
— Наземный! Ты вернулся! — И не успел он опомниться, как оказался в объятиях Марета, таких крепких, что Грегор не на шутку встревожился о судьбе своих ребер.
16 
