55 
— Нет, это невозможно! Этого не может быть! Я позову. Я сейчас позову Аврору — прямо сейчас! — вскричал Арес и вылетел прочь из туннеля.
Никто не тронулся с места и не пошевелился. Грегор чувствовал, как его тело сковал ледяной холод. Это обледенение началось в районе лодыжек и распространилось постепенно вверх, перешло на бедра и подобралось к животу. К моменту появления Ареса льдом была покрыта уже и грудная клетка Грегора.
— Она не отвечает. Ответа нет, — сказал Арес.
И лед проник в сердце Грегора.
- УМРИ ЖЕ, РЕБЕНОК. УМРИ, ЧАСТЬ ЕГО СЕРДЦА.
- УМРИ, ВЫДЫХАЯ ПОСЛЕДНЮЮ ПРЕЛЕСТЬ ДЕТСТВА.
Они убили Босоножку. Хуже этого ничего не могло случиться.
Он представил себе, как возвращается домой, в Нью-Йорк, как входит в дверь… один. Без Босоножки.
— Что будешь делать, Грегор? — негромко спросил Говард.
- УМРИ ЖЕ, РЕБЕНОК. УМРИ, ЧАСТЬ ЕГО СЕРДЦА.
- УМРИ, ВЫДЫХАЯ ПОСЛЕДНЮЮ ПРЕЛЕСТЬ ДЕТСТВА.
- УМРИ ЖЕ, ЗАКОН, НА КОТОРОМ ДЕРЖИТСЯ ВРЕМЯ,
- В ЛАПЫ СВОИ ПОЛУЧИЛО КЛЮЧ К ВЛАСТИ КРЫСИНОЕ ПЛЕМЯ.
Они там наверняка сейчас празднуют, эти крысы. Скрипят своими отвратительными зубами и смеются. И поздравляют друг друга с тем, как прекрасно сработал их план. Как легко удалось им погубить его маленькую сестренку и разбить ему сердце.
И это случилось именно сейчас, когда впервые Грегор сам точно знал, что делать дальше.
— Грегор! — позвал Говард.
Холод проник в каждую клеточку его тела, он уже достиг глотки, поэтому и голос его был спокойным и холодным:
— Я хочу, чтобы вы все отправились обратно. Доставили Марета. И Вертихвостку, если можно, — сказал Грегор.
— А ты что будешь делать, Наземный? — спросила Вертихвостка.
Грегор чувствовал, как последнее тепло уходит из него, вот уже лед сковал и лоб, поднялся выше, к самому темечку. Ему больше никто не мог помочь. Ему больше нечего было бояться.
— Я? — спокойно переспросил он. — Я пойду и убью Мортоса.
ЧАСТЬ 3
ЛАБИРИНТ
ГЛАВА 19
— Ты не сможешь, Наземный. Ты не сможешь это сделать в одиночку, — возразил Говард, качая головой.
— О нет, я смогу, — ответил Грегор. — Вертихвостка, скажи им.
Вертихвостка испытующе глянула на Грегора, желая убедиться, что он уверен в том, о чем просит. Он кивнул.
— Ладно… — Она сделала паузу, потом сказала: — У него есть неплохие шансы. Он яростник.
Эти слова произвели необычайный эффект. Арес и Андромеда синхронно взмахнули крыльями, а Говард в изумлении открыл рот.
— Яростник?! — переспросил он. — А откуда ты знаешь?
— Яростники издают специфический запах, когда сражаются, — ответила Вертихвостка. — Еле уловимый, даже для меня, но все же я могу его различить. Я почувствовала его сразу, как увидела Наземного, но поначалу перепутала его с запахом Живоглота — он ведь тоже был там и сражался.
— Это было в тот день, когда я отбил все шарики, — вмешался Грегор. — Я тогда в первый раз сам что-то понял про себя.
— Вот, а потом был этот спрут, или как так его. И тогда я уже окончательно убедилась, — продолжала Вертихвостка. — Несколько дней спустя я ему сказала, что он яростник, но он это отрицал.
Последовала долгая пауза, во время которой Грегор ощущал на себе взгляды остальных.
— Да, потому что я не хотел, чтобы это было правдой. Но никакого значения не имеет, чего я сейчас хочу или не хочу. Со мной что-то происходит, когда я вступаю в бой — я не знаю, как это называется. Что-то необычное, странное. И если Вертихвостка говорит, что я яростник, — значит, вероятнее всего, так оно и есть.
— Ладно, Грегор, предположим, это все так и ты действительно яростник. Но это не делает тебя бессмертным! Это не означает, что ты можешь один прогуляться в полном крыс Лабиринте, — сказал Говард.
— Не один, — проронил Арес. — С ним буду я.
— А я могу проводить его — в меру моих возможностей, — сказала Вертихвостка. — Пока я нюх не потеряла, я чувствовала, где прячется белая крыса. И даже если я не смогу привести его прямо к Мортосу — я по крайней мере доведу его на максимально близкое расстояние.
— Тогда и мы с Андромедой тебя не оставим, — упрямо заявил Говард.
55 
