21 
— Ноэль ее еще не видел. Он за границей. Пояснений Саре не потребовалось: она знала, что это означает. Ноэль кочевал между Афганистаном и Калифорнией, и только Богу и Пентагону было известно, где он сейчас. Дэниел, видимо, точно знал место пребывания брата — они постоянно поддерживали связь.
— А что у тебя? — продолжала Сара.
— Я по-прежнему в Техасе.
— Понятно. — Сара с досадой закатила глаза, зная, брат точно догадался по ее тону, что она сейчас сделала.
— И уеду отсюда, похоже, после дождичка в четверг, такого безделья и заржаветь недолго.
«После дождичка в четверг» у них в семье означало особого распоряжения». Сара не стала расспрашивать, предстоит уехать брату, зная, что он все равно ничего ей скажет.
— Родителям давно звонил?
— Вчера. У них все в порядке.
Это значило, что и родители узнали об «особом распоряжении». Сара вздохнула и приложила ладонь ко лбу. После 11 сентября во всех семьях военных прочно поселилась тревога, но Дэниел и Ноэль — кадровые офицеры, знатоки своего дела. Борьба с террористами — это не война с ее атаками и отступлениями. В нынешней войне требовались навыки служащих особых подразделений, умение наносить быстрые и точные удары и так же стремительно исчезать.
— Береги себя, смотри под ноги. — На понятном только им языке это значило: «Я люблю тебя, будь осторожен».
— И ты тоже, Энни.
Несмотря на беспокойство, Сара улыбнулась этому напоминанию о ее меткой стрельбе. С тех пор как она впервые выиграла семейное состязание, братья задразнили ее Энни Оукли[1]. Ей достались лучшие братья в мире, думала она, хотя в детстве между ними вспыхивали ссоры. В семье Сару считали сорванцом, сестра Дженнифер сурово осуждала ее выходки. Хотя Сара была намного младше братьев, это не мешало ей вместе с ними играть в футбол, увязываться за ними на рыбалку и отвечать ударами крепких кулачков на любые насмешки. Короче, с ней хватало хлопот, но ее все равно любили.
Услышав негромкий звон, указывающий на то, что входная дверь открылась, Сара взглянула на часы: ровно два. Согласно расписанию судья отправился на дневную прогулку. На обратном пути он заберет почту из ящика, потом выпьет свежесваренного кофе, сидя в библиотеке и перебирая события минувшего дня. Судья любил получать письма и даже рекламные листовки, подолгу листал каталоги. Он часто повторял, что отставка хороша уже тем, что у него появилось время на бесполезное чтение.
Сара собрала на поднос кофейную посуду. Кухарка Леона Барксдейл отвлеклась от приготовления томатного заливного.
— Уже пора?
— Почти. — Сара помедлила и сообщила: — Сегодня он спрашивал насчет тофу.
— Значит, будет выискивать его в каждом блюде? Ладно, сегодня обойдемся без тофу. Ну-ка, ну-ка… на ужин — жареная спаржа, молодой картофель, морковь и баранья отбивная. Ничего подозрительного. — Леона открыла духовку, где пеклись булочки. — А как его холестерин?
— Снизился на двадцать единиц.
Они обменялись довольными улыбками. Подсовывать полезную пищу человеку, который отвергал саму идею правильного питания, было гораздо забавнее, чем кормить той же пищей ревностного сторонника здорового образа жизни.
Услышав, что судья уже вернулся с прогулки, Сара перелила кофе в кофейник на четыре маленьких чашки — на случай если одной будет недостаточно. На подносе уже стояли тарелка с тонкими ломтиками зеленых яблок, соусник с восхитительным обезжиренным карамельным соусом, ваза с крекерами из цельной пшеницы, чтобы старику было что пожевать. Пока в доме не появилась Сара, днем он часто лакомился шоколадным печеньем или пончиками с кремом. Чтобы отучить его от пончиков, понадобилось настоящее сражение, но в глубине души Сара сочувствовала ему. Мало кто способен по своей воле отказаться от такой вкуснятины.
— Сара!
Вместо того чтобы устроиться в библиотеке, судья прошел на кухню. Сара и Леона озадаченно переглянулись, том Сара отозвалась и подошла к двери.
Помимо обычных журналов, каталогов, листовок и писем, старик держал в руках маленький сверток.
— Это прислали тебе.
Обычно он складывал почту Сары на столик в холле.
— Странно… — удивилась она. — Я ничего не заказывала.
— Обратного адреса нет. Не нравится мне это. А если бомба?
Семь лет назад одному бирмингемскому судье прислали бомбу в конверте, поэтому судья Робертс с подозрением носился к любым посылкам — особенно после обнаруженных во Флориде, Нью-Йорке и Вашингтоне писем с возбудителями сибирской язвы.
21 
