44 
— Если выйдешь за Лео, — прошептала ей на ухо Роза, — у тебя будет такой же, только твой собственный.
— Харриет, — заговорил, подходя к ним, Данте, — что это шепнула тебе Роза, что ты так покраснела?
— Да так, cugino mio, девичьи секреты, — безмятежно отозвалась Роза. — Харриет, теперь моя очередь потискать племянника. Буду учиться обращению с младенцами — мне это пригодится!
Скоро гости начали расходиться — синьора Фортинари устала, и ей требовалось отдохнуть перед завтрашним торжеством.
Харриет вместе с матерью подошла к Тони, чтобы поблагодарить за прекрасный вечер. Уголком глаза она заметила, что Лео о чем-то просит Розу, а та, явно не в восторге от его просьбы, отрицательно качает головой. Лео перехватил ее взгляд. В тот же миг, кипя от злости, Харриет обернулась к Данте, прижала его к себе и демонстративно расцеловала в обе щеки, затем повернулась к синьоре Фортинари и пообещала приехать завтра пораньше.
Клэр Фостер, распрощавшись со всеми, попросила Тони вызвать такси, которое отвезет их обратно в Пеннингтон.
— Не нужно! — весело отозвалась Роза. — Лео отвезет вас на моей машине!
Лео усадил Клэр рядом с собой и всю дорогу вел общий разговор — Харриет оставалось только съежиться на заднем сиденье и молчать, кипя от бессильной ярости. «Чего он добивается? — думала она. — Хочет со мной поговорить? Но как, если моя мать рядом?»
Но Лео добился своего — простым и эффективным способом. Когда они вошли в дом, Клэр предложила выпить кофе, но Лео, отказавшись, попросил взамен разрешения переговорить наедине с ее дочерью.
— Боюсь, синьора, что я обидел Харриет, — честно признался он. — Хочу попросить у нее прощения, чтобы ничто не омрачало завтрашний Розин праздник.
После такой просьбы Клэр, разумеется, не смогла бы отказать, даже если б хотела.
— Разумеется, Лео, — улыбнулась она. — Но не задерживайте Харриет слишком долго. А я пожелаю вам спокойной ночи и пойду спать.
Когда мать поднялась наверх, Харриет прошла в гостиную, включила свет и застыла посреди комнаты, воинственно скрестив руки на груди. Лео вошел за ней следом и закрыл за собой дверь.
— Если предпочитаешь мне Данте, скажи сразу, — отрывисто произнес он.
— Значит, ты предлагаешь мне выбор, — заговорила она, смело глядя ему в глаза. — Я должна выбрать одного из вас. И для чего же?
Лео сердито сверкнул глазами.
— За Данте отвечать не могу, — без колебаний ответил он, — но я, Харриет, хочу стать твоим возлюбленным.
Возлюбленным. Не мужем. Для Харриет это слово прозвучало, словно пощечина, но она стойко перенесла удар.
— Тебе не кажется, что это будет довольно сложно? В географическом смысле. Я живу здесь, а ты — в Фортино.
Он нахмурился.
— Ты можешь переехать ко мне и жить со мной.
— Да неужели? — сверкнула глазами Харриет. — А что скажет твоя бабушка? И твои родители?
— Харриет, я взрослый человек и живу так, как мне нравится. — Он развел руками. — Если бы ты была Розой, конечно, все было бы по-другому…
— Но я не Фортинари, — ответила Харриет, перейдя на английский, — и потому не заслуживаю обручального кольца.
Глаза его сузились.
— Ты ясно дала понять, что не собираешься выходить замуж.
Харриет стиснула зубы. Видимо, он успел забыть, что тащил ее под венец буквально под дулом пистолета!
— Я имела в виду брак из недостойных соображений.
Лео придвинулся ближе.
— А какие соображения ты, Харриет, считаешь достойными?
— Ну… обычные. Как всегда, когда люди женятся. — Например, желание провести остаток жизни с самым лучшим мужчиной на свете, известным также как Лео Фортинари. — Я понимаю: твоя религия запрещает развод, так что к браку приходится относиться серьезно. Хотя, если помимо красоты и обаяния невеста принесет тебе в приданое пару виноградников, ты возражать не станешь!
— Совершенно верно, — как ни в чем не бывало, ответил он.
— А как же любовь?
— Некоторым счастливцам удается жениться по любви. — Глаза его опасно сузились. — Я хочу тебя, Харриет, и я тебя получу. Любым способом. Ты не хочешь выходить замуж — хорошо, я не возражаю против более свободных отношений.
— Не возражаешь? — недоверчиво переспросила Харриет. — Господи, да ты словно деловую сделку обсуждаешь! Мне-то казалось, что у итальянцев горячая кровь!
— Ты сомневаешься в моей страсти? — взревел он и, заключив ее в объятия, жарким поцелуем доказал ясно и определенно, что в жилах его течет самая горячая кровь, какой только может желать женщина.
44 
