очень нудно 
29 
Глэдис рухнула на кровать, ощущая себя опустошенной и надломленной. В ту ночь все произошло так быстро… Сама она точно ничем не воспользовалась. Зачем пить таблетки, когда ведешь целомудренный образ жизни? Есть женщины, что носят презервативы с собою в сумочке, как если бы речь шла о носовом платке или записной книжке, но она, Глэдис, не из их числа. У тех, других, совсем иная психология, они в любой момент готовы оказаться в кровати с малознакомым мужчиной, лишь бы позвал, а она никогда… никогда…
Глэдис тихо застонала.
— Как можно? Как я могла забеременеть?
— За последние несколько веков способ не особенно менялся…
— Да, но одна ночь…
Одна ночь. Одна бесконечная ночь!
— Почему бы тебе не сходить к доктору? — мягко предложила Дина.
— Нет, — Глэдис вздернула подбородок и гордо воззрилась на подругу. — Нет, — твердо повторила она. — Это глупо. Я не беременна. У меня грипп!
— Скорее всего, так оно и есть, — улыбнулась Дина. — Но, может, лучше проверить?
— Послушай, как тебе мой план? Завтра я весь день проваляюсь в постели. Проглочу тонну аспирина, запивая его литрами чая, а если к понедельнику мне лучше не станет, позвоню доктору.
— Гинекологу.
— Право же, Дина, — Глэдис обняла подругу за плечи и развернула в сторону выхода, — дай отдохнуть своему воображению, а я поступлю так же с изнемогающим от гриппа организмом. И передавай привет Дейви.
— Выгоняешь?
— Ну, — натянуто рассмеялась Глэдис, — если хочешь остаться и полюбоваться на очередной приступ… пожалуйста!
И Глэдис мило улыбалась до тех пор, пока за подругой не закрылась дверь. Тогда улыбка исчезла. Молодая женщина прислонилась к стене, чтобы не упасть, и крепко зажмурилась.
— Я не беременна, — прошептала она.
— У вас срок — четыре недели, — сказала доктор Карлтон во второй половине того же дня, глядя на пациентку через широкий стол. Просторный и светлый кабинет, изобилующий цветами и зелеными растениями, располагал к задушевной беседе. — Я очень рада, что в последнюю минуту нашлась возможность принять вас сегодня, — улыбнулась гинеколог. — И я рада, что могу сказать совершенно определенно: вы ждете ребенка.
Ребенка! Ребенка Мартина!
— Со времени нашей последней встречи вы вышли замуж? — Добродушное лицо собеседницы снова озарилось улыбкой. — Или, как это принято в наши дни, решили воспитать дитя в одиночку?
Глэдис облизнула пересохшие губы.
— Я… не замужем.
— А! Вы уж простите меня, если я злоупотреблю правом лечащего врача и дам вам совет: отец вашего малыша должен участвовать в воспитании сына — или дочки — как можно активнее. Знаю: феминистки меня бы четвертовали за подобное заявление, но ребенку нужны оба родителя. Мать и отец! Оба!
С этим не поспоришь, мысленно согласилась с врачом Глэдис.
— Вопросы есть?
— Нет…
— Тогда на сегодня все. — Доктор Карлтон взяла со стола визитку, нацарапала на ней несколько строк и протянула ее пациентке. — Позвоните мне во вторник, и я скажу вам результаты анализов. Впрочем, не думаю, что обнаружится нечто непредвиденное. Вы абсолютно здоровы, моя дорогая. Не вижу причин, почему бы вашему малышу не родиться здоровеньким и крепеньким.
Что-то в лице молодой женщины заставило врача встревожиться. Немного помолчав, она сдвинула очки на самый нос и мягко предположила:
— Разумеется, если у вас другие планы…
— Вы говорите, у меня срок — четыре недели?
— Около того.
— И… и все идет нормально?
— Просто превосходно!
Глэдис опустила взгляд и сцепила руки на коленях.
— Если я сочту нужным… то есть, если бы я…
— У вас много времени на то, чтобы все обдумать, дорогая.
Глэдис кивнула. Как будто я постарела на тысячу лет, обреченно подумала она.
— Спасибо…
Доктор встала, обошла стол и обняла поникшую Глэдис за плечи.
— Я понимаю, как непросто принять решение, — проговорила она. — Если вам захочется побеседовать по душам, вы знаете мой телефон.
Ребенок, размышляла Глэдис, спускаясь в лифте. Плоть от плоти ее. Ее… и Мартина.
Детей полагается зачинать в любви, а не в неистовстве бессмысленной, нелепой страсти. Все эти недели она пыталась выбросить позорный эпизод из головы, но тщетно. В безжалостном свете дня та ночь снова и снова возникала перед ней, и Глэдис с удвоенной силой принималась себя ненавидеть. Но по ночам в серебристом лунном сиянии она грезила о Мартине и просыпалась, ощущая на губах вкус его поцелуев.
29 
