31 
Мартин сжал губы. Ну и черт с ней!..
Боже, да она падает!
— Глэдис! — заорал он, проталкиваясь сквозь толпу и подхватывая ее на руки.
— Все в порядке, — задыхаясь прошептал он. — Я тебя держу. Все о'кей!
Темные ресницы затрепетали. Глэдис смотрела на него, но как бы не видела. Мартин нежно привлек ее к себе, ласково коснулся губами волос. Сердце неистово билось в груди. Что, если бы его здесь не оказалось? Что, если бы он не подхватил ее? Что, если бы она упала на грязный асфальт? Что, если бы он никогда не заключил ее в объятия?
— Мартин?
Еле слышный шепот заставил сердце Фагерста болезненно сжаться. И горестные интонации и детская беспомощность во взгляде наводили на мысль о хрупкой статуэтке из венецианского стекла. До сих пор высокая статная Глэдис не казалась ему эфемерной, а вот сейчас у Мартина перехватывало дыхание от щемящей жалости к этой женщине.
— Мартин? Что случилось?
Хороший вопрос! Он попытался объяснить:
— Я выходил из машины… Ты потеряла сознание…
— Потеряла сознание? Я? — Глэдис облизнула пересохшие губы. — Не говори глупостей! Я в жизни своей не падала в обморок! — Щеки ее заалели: она вспомнила. Доктор! Диагноз! — О Боже! — прошептала она, зажмуриваясь.
— Что такое? Опять?
Молодая женщина глубоко вздохнула и заставила себя открыть глаза. Мартин злится. И это понятно. Мистер Фагерст не желает иметь ничего общего со случайной подружкой, но против воли вынужден разыгрывать рыцаря перед дамой, попавшей в беду: стоит в центре Лос-Анджелеса и держит ее на руках! Однако, черт возьми, кто, как не он, причина подобного несчастья! Если бы она никогда не увидела его, не поехала бы на ужин, не поддалась бы соблазну…
Неправда! Он не соблазнял ее. Она отдалась ему добровольно. С радостью! Даже теперь, зная, что мир уже не станет прежним, что бы уж там она для себя не решила, даже теперь, оказавшись в его объятиях, она чувствовала…
Глэдис напряглась и уперлась ладонями ему в грудь.
— Нет, голова уже не кружится. Со мной все в порядке, честное слово! Пожалуйста, отпусти меня…
— Я тебе не верю.
— Не глупи! — Пешеходы с нескрываемым любопытством оборачивались, разглядывая странную парочку. Даже в Лос-Анджелесе мужчина, держащий женщину на руках посреди оживленной улицы, неминуемо привлечет внимание. — Мартин, я сказала…
— Я слышал, что ты сказала! — Толпа расступалась крайне неохотно, но кто бы смог противостоять Фагерсту? — А ну дайте пройти! — властно потребовал он.
Глэдис затаила дыхание: неужели он несет ее туда, откуда она только что вышла?!
— Что ты затеял?
— Это поликлиника. Там до черта докторов и медсестер. Мы войдем в первый же кабинет, и…
— Нет! — вскричала она в панике. — Мне не нужен доктор!
— Еще как нужен! Люди не падают в обморок без причины.
— Кто сказал, что без причины? Я… я на диете. Ничего, кроме томатного сока и черного кофе на завтрак, ланч и ужин, — выпалила Глэдис последнюю версию избавления от лишнего веса, что циркулировала в светских кругах. — Так можно сбросить пять фунтов за два дня.
Пять фунтов? Мартин не мог взять в толк, зачем ей сбрасывать хоть унцию! Глэдис казалась совершенством: эти мягкие округлые очертания, это теплое податливое тело…
— Тебе худеть ни к чему!
— Камера с тобой не согласна.
— Похоже, камера не видела тебя крупным планом — так, как я…
— Как мило вспомнить о том, что имеешь дело с безупречным джентльменом! Последний раз говорю: поставь меня на землю!
— С удовольствием! — Мартин повиновался, по-прежнему придерживая за плечи. — А ну пошли!
— Куда?
Но Мартин без лишних слов увлек ее за собой, растолкал толпу и пробился к лимузину. Смит уже стоял у машины, придерживая дверцу: живое воплощение невозмутимой учтивости. Похоже, шофер привык к тому, что его босс похищает женщин прямо на улице средь бела дня.
Глэдис уперлась каблучками в землю, но бесполезно! Мартин отличался недюжинной силой, и, даже когда его обозвали непечатным словом, от которого брови финансового магната поползли вверх, он все равно не ослабил хватку.
— Спасибо, Смит, — поблагодарил он. — Глэдис, пожалуйста, садись в машину.
Поняв, что она не желает слушаться, Мартин втолкнул свою жертву внутрь и усадил на кожаное сиденье.
— Как ты смеешь?! — Глаза Глэдис метали молнии. — Как ты смеешь так со мною обращаться? Я не… я не почтовая бандероль, которую швыряют в фургон и доставляют по назначению!
31 
