41 
Рика восхищало в Эйлин буквально все.
Жить с нею вместе представлялось ему путешествием по раю и аду одновременно. Слышать в темноте ее голос, знать, что она лежит всего лишь на удалении вытянутой руки от тебя, было счастьем, о котором он мог только мечтать. Она часто напевала что-то фальшивым голосом, стоя под душем, ругала телевизионные коммерческие передачи и быстро набирала вес, придерживаясь самой отвратительной из диет, рекомендующей кусочничать и потреблять пищу на скорую руку. Если ей было хорошо, она смеялась от всей души, и Рик искренне завидовал ее радости. Она ворвалась в его жизнь и перевернула в ней все вверх ногами.
Но его неотступно преследовала мысль, что это скоро кончится, что ее уход уже не за горами.
Ему хотелось насладиться временем, которое у них еще оставалось, но инстинктивные проявления привязанности предупреждали об опасности и не давали расслабиться. Стоило ей только улыбнуться, и он уже испытывал испепеляющую страсть. Она вздыхала и прижималась к нему во сне, и душа его не находила покоя.
Но ее полное отсутствие интереса к их новому дому настораживало его. Эйлин относилась к тому типу женщин, которым было свойственно обустраивать жилище, вить гнездо. А она и палец о палец не ударила, чтобы хоть что-то сделать. На стенах не появилось никаких картин, разноцветные подушечки не заполонили пространства, диковинные растения не украсили помещения. И даже букет грациозных цветов не облагородил зияющей пустоты и вопиющей стерильности. Этот чудовищный дом был полной противоположностью ее уютному загородному коттеджу. Она достаточно четко выразила свое отношение к этому месту, как к временному прибежищу.
Если конец настал именно сейчас, то лучше выяснить отношения и поставить точку. У Рика не было четкого представления о дальнейшей жизни, в которой Эйлин уже не будет, он не хотел быть инициатором разрыва и не стремился к одиночеству. Но если она все-таки решилась на этот шаг, пусть сделает его сейчас.
— Прекрасно, — сказал он и сделал еще один глоток, обжигая горячим кофе горло. Назойливая боль в гортани могла притупить боль в сердце. — Говори.
— Ну, наконец.
Затаенное дыхание вырвалось из ее груди.
— Эйлин…
Она подняла руку вверх, словно просила полной тишины и внимания.
— Ты считаешь себя моим мужем?
— Прошу прощения?
Он не хотел обсуждать очевидные факты.
— Ты приходишься мне мужем, или ты просто давний, добрый друг семьи, или комфортно устроившийся сожитель?
— Куда ты клонишь?
— В этом вся проблема. Если ты мой муж, то где, собственно говоря, находишься сейчас?
Рик отошел от кухонной стойки.
— Сейчас я стою на этом самом месте. И меня пытаются оскорблять.
Лицо Эйлин просияло, но радости в глазах не было. Его ответ был убедительным доказательством того, что дело может принять серьезный оборот.
— Замечательно! Это первый раз, когда ты осознаешь, что находишься рядом со мной. С тех самых пор, как мы обвенчались.
Рик не собирался покорно принимать ее обвинения. Он находился здесь днем и ночью.
— О чем ты говоришь? Мы оба здесь живем.
— Нет, — возразила она, медленно покачивая головой. — Это я живу здесь. А ты изредка наведываешься.
Гордо прошествовав мимо него, Эйлин вышла из кухни, постукивая каблучками по терракотовому кафелю. Хвост злобно раскачивался из стороны в сторону, и, несмотря на атмосферу воцарившейся ярости, Рик не мог оторвать от него зачарованных глаз. Когда она повернулась, чтобы удостоить его взглядом, огненные искры, летящие из ее глаз, могли разорвать его на кусочки.
Эйлин снова заговорила, и он совершенно растерялся.
— Ты первым разорвал отношения с Бриди.
Рик замотал головой, словно пытаясь прояснить разум. Какое отношение их личные проблемы имели к воспоминаниям десятилетней давности о его печальной любовной истории с ее сестрой?
— Что?
— С моей родной сестрой. С Бриджит.
— Я знаю, кто такая Бриди, — скороговоркой выпалил Рик.
— Ты на самом деле ничего не понимаешь? — спросила Эйлин с досадой.
— Просвети меня.
— С большим удовольствием. — Она уперла руки в бедра и со спокойствием встретила его испытующий взгляд. — Ты бросил Бриди перед самым выпускным балом.
— И это важно?.. Хотелось бы знать, почему?
Она улыбнулась, но улыбка была печальной, и губы ее дрогнули:
41 
