14 
— Если бы я мог объяснить ей, чем занимаюсь... Почему я должен все время ее обманывать?
Том встал и покачал головой:
— Потому, что у тебя нет выбора.
Люк почувствовал себя безнадежно усталым:
— Я знаю.
— Это подвергло бы ее опасности.
— Она и так в опасности.
Том нахмурился:
— Эти уроды в лаборатории говорят, что нет никакой возможности выяснить, кто причастен к тому цианиду.
— Я это выясню, — пообещал Люк, и его губы сложились в жестокую, твердую линию. — Именно поэтому я не поеду в Прагу. Я должен быть рядом с Эбби сейчас, когда она в опасности.
— Черт побери, Джекмен сопляк.
Люк усмехнулся и обернулся на звук открывшейся двери.
— Простите, что прерываю вас, сэр, — молодая женщина вошла в кабинет и протянула Люку большой коричневый конверт. — Но это только что доставили для агента Талбота.
Люк взял конверт, дождался, пока секретарша выйдет, затем вскрыл его и достал бумаги. С минуту он смотрел на них, потом поднял глаза на Тома.
— Документы на развод. Эбби разводится со мной.
Том присвистнул.
— Похоже, твоя жена не хочет, чтобы ты был рядом, когда она в опасности. Ну что, полетишь в Прагу?
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Мне так неловко перед вами, — сказала Эбби и взяла себе бокал ледяного белого вина.
— Нет проблем, — ответила Фелисити, пригубив «Маргариту». — Дебютантки всегда в строю. Правда, девочки?
Остальные закивали головами. Эбби была готова расцеловать каждую из них.
После разговора с адвокатом она так нуждалась в поддержке, что позвонила Эмме. Эмма тут же обзвонила остальных, и вот теперь все шесть Дебютанток сидели в Изумрудной комнате клуба.
Они устроились вокруг стола в патио, с видом на бассейн и пышные клумбы. Анютины глазки подставляли свои яркие соцветия золотому листопаду. С теннисных кортов доносился ритмичный стук мячей. В баре тихая музыка смешивалась с разговорами. Несколько пожилых мужчин с комичной серьезностью обсуждали свою партию в гольф.
В патио был занят только еще один стол — две пожилые женщины наслаждались чаем с булочками. Но Дебютантки были уверены, что те сидят слишком далеко, чтобы их слышать.
— Так, — решительно начала Мэри, отхлебнув чая со льдом. — Что случилось, Эб?
— Да, — подхватила Лили, — Эмма нас так напугала, но ничего не объяснила.
— Люк, — выдавила из себя Эбби, чуть сильнее сжав бокал. Она уже украдкой понюхала вино, проверив, не пахнет ли оно миндалем. При свете дня предположение, что ее хотели убить вчера ночью, казалось почти смешным. Но ведь на самом деле так оно и было. И теперь она опасалась всего.
— Что с ним? — встревожилась Мэри. — Он заболел?
— Нет, — Эбби поставила бокал на стол. — Но ему не поздоровится, когда он получит документы, которые я ему послала.
— Ух, — встряла Фелисити. — Жутковато звучит.
— Да. Документы на развод.
Всё. Она это сказала. Но, произнесенные вслух, эти слова холодом растеклись у нее по спине. Господи! Да ведь она действительно это сделала! Она действительно разводится с человеком, с которым собиралась прожить всю свою жизнь.
И, что гораздо хуже, она по-прежнему очень любит этого человека.
— Бедная моя! — сказала Эмма растерянно и погладила ее по руке.
— Какой ужас! — вторила ей Мэри.
— Не могу сказать, что я удивлена, — мягко вмешалась Ванесса. — Ты была такой грустной последнее время.
Слезы просились ей на глаза, но Эбби сдержалась. Что толку плакать! К тому же она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел это и по клубу поползли сплетни.
Она улыбнулась этой мысли. Ее мать была настоящей сорокой и много чего разносила на хвосте. Ее колонка в «Иствикдайари» была посвящена светским сплетням и сообщала любопытным читателям о мельчайших событиях жизни Иствика.
Она жила ради сплетен. Не то чтобы Банни была скандальной или злорадной. Ей просто это нравилось. Ее дневники были легендой. Она записывала в них любую информацию, любой слух, любую интригу, вероятно, поэтому их и украли, когда Банни убили.
Что показало Эбби, насколько опасны могут быть сплетни. Она не хотела, чтобы кто-то обсуждал ее жизнь, ее брак. Хватит и того, что Делия Форрестер уже рассказывала всему городу, что «бедная Эбби» не видит, муж ее обманывает.
— Эбби, — окликнула ее Мэри. — Ты уверена, что хочешь этого? Ты же любишь его.
14 
