очень нудно 
29 
— Мы говорим о тебе, а не обо мне. Расскажи, почему ты ненавидишь воду?
Натаниэль долго молчал и заговорил тогда, когда Кейти уже отчаялась что-либо услышать.
— Возле нашей усадьбы было озеро. — Голос его был охрипшим. — Я вырос в огромном пустом доме. В поместье Вольфов. Привилегированное воспитание. Дом был огромным. В нем было удобно играть в прятки — если спрячешься, тебя никто не мог найти, что я и делал постоянно. Прятки превратились в часть моей жизни.
— От кого же ты прятался, Натаниэль?
Он уставился в темноту, взгляд его был невидящим.
— Озеро было огромным. И вода в нем всегда была темной, даже в ясную погоду. Откуда-то из глубины поднимались водоросли, похожие на щупальца, готовые схватить тебя за ногу. Никто из нас не знал, какой глубины это озеро. И существовало предание, что один из наших предков утонул в нем…
Кейти вздрогнула:
— Зловещее место…
— Детьми мы верили, что в глубине этого озера живет чудовище.
Совершенно непроизвольно Кейти подняла руку и провела пальцами по его лицу. Она ощутила жесткую щетину на подбородке. Это было лицо мужчины, но Кейти легко представила себе мальчика, стоявшего возле озера, завороженно смотрящего на его поверхность…
— И что произошло?…
Резко поднявшись, Натаниэль подошел к перилам террасы и крепко сжал их:
— Это случилось поздно вечером. Было темно. Я что-то натворил — как обычно. Подурачился. Свалял дурака. Не послушался отца. Он взял меня, посадил в лодку и, отплыв от берега, бросил в это озеро. — Голос его дрогнул. — Я не знаю, что на меня подействовало — то ли его слова, то ли выражение его лица, но все чувства во мне умерли. Я будто окаменел. И даже не пытался бороться за жизнь. Упав в воду, подумал: «Вот и все, я сейчас утону». Помню, что подумал еще, как долго буду тонуть и испытаю ли боль. Помню, как ноги мои запутались в водорослях и я пытался освободиться от них, глядя на уплывающего в лодке отца. И при этом во мне тлела надежда — он сейчас вернется и спасет меня. Но он не вернулся…
Натаниэль стоял к ней спиной, и голос его звучал как-то странно, безучастно. Кейти не могла найти слов.
— Нет! — произнесла она дрогнувшим голосом. Она вспомнила о своем собственном отце, когда он подбрасывал ее, маленькую девочку, а потом ловил, и она захлебывалась от восторга. — Должно быть, это была просто неудачная шутка. Твой отец играл с тобой.
— Он не играл. Потом я пытался объяснить это себе. Я тогда баловался и хулиганил, вместо того чтобы сгребать опавшие листья с лужайки. И отец наказал меня за это. Это была моя вина. Если бы я слушался отца, то он любил бы меня. Так я считал тогда. Ребенку нелегко было признать тот факт, что родители его не любят.
Он хотел отцовского одобрения, как и любой другой мальчик. Он хотел родительской любви.
Кейти почувствовала, как онемело все ее тело.
Натаниэль повернулся, взглянул на нее. На губах его играла циничная улыбка.
— Бедная Кейти. Я разрушил твою веру в то, что все люди добрые и что у всех историй бывает счастливый конец.
Кейти встала:
— Я не считаю, что все люди добрые, но… — Она судорожно выдохнула: — А твоя мать?
— А моя мать… — Выражение его лица изменилось. — О ней можно сказать только одно: она любила моего отца. И хотела только одного — чтобы отец любил ее. А он не любил, конечно… Мой отец никого не любил. — Тон его был насмешливым. — Отец совершенно не подходил таким чувствительным и хрупким людям, какой была моя мать. Венецианское стекло нельзя крушить молотком. И он разбил ее. Она… ушла.
Кейти вздрогнула:
— Значит, ты остался один, с отцом?
— Нет, не один. В некоторых аристократических английских семьях коллекционируют мебель времен эпохи Ренессанса. Мой отец коллекционировал женщин. А у этих женщин были дети. Но этими детьми мой отец никогда не интересовался. Он интересовался только самим собой.
Кейти тихо подошла к Натаниэлю — ее босые ноги неслышно ступали по полу — и положила ему руки на плечи. Пальцы почувствовали бугры мышц, напрягшиеся под кожей.
— Кто спас тебя тогда? Как ты выжил?
— Мой сводный брат Джекоб. Он был старше и не в первый раз вытаскивал меня из озера. — Что-то мелькнуло в его глазах. — Джекоб вытащил меня тогда из воды, помог отдышаться и увел подальше от монстра, пока тот не напился до такого состояния, что совершенно забыл о моем существовании.
29 
