27 
— Поговори со мной, — попросила Амбер.
— О чем?
— О чем угодно. Обо всем. Скажи, что любишь меня. Любишь, как я люблю тебя, Бен.
Думаю, я всегда любила тебя, просто не отдавала себе в этом отчета.
— Амбер, прекрати смеяться надо мной.
— Я не смеюсь. Я ужасающе серьезна. Скажи, ты разве не любишь меня?
Его вздох был долгим и усталым.
— Ты знаешь, что люблю.
— Тогда все правильно. Когда мы сможем пожениться?
— Когда я попрошу твоей руки, — отрезал он.
— О, я понимаю. Это вопрос мужской гордости, не правда ли? Итак, когда ты сделаешь мне предложение? Немного позже? Завтра утром? Или будешь терзать меня ожиданием неделю или две?
— Ты просто невыносимая особа!
— И счастливейшая. О, Бен, я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Никогда в жизни.
— Даже со своим бывшим мужем?
— Особенно с ним.
— Ты не любила его, Амбер?
— Нет.
— Зачем же ты вышла за него?
— По ошибке. Меня очаровывала мысль, что этот красивый, богатый и опытный мужчина любит меня столь сильно и самозабвенно. Приятно иметь рядом кого-то, кто сходит по тебе с ума, если до этого никто не любил и не заботился о тебе. Когда он сказал, что умрет, если я не выйду за него замуж, я поверила. Я не понимала, что представления Чада о любви и браке не совпадают с моими.
— В чем? — спросил Бен.
— Во-первых, он не хотел детей и даже сделал себе операцию, приводящую к стерильности. Но я узнала об этом после того, как обручальное кольцо оказалось на моем пальце. А во-вторых, как от жены от меня требовались только две вещи: всегда выглядеть красавицей, что льстило его самолюбию, и заниматься с ним сексом, когда он пожелает. Возможно, если бы я переспала с ним до свадьбы, то поняла бы, что Чад никогда не сделает меня счастливой.
— Так почему ты не переспала с ним до свадьбы?
— Просто не хотела — уже одно это должно было меня насторожить.
— Он думал, что ты еще девственница?
— Нет. Я сказала ему, что был кое-кто, кто сделал мне больно. И поэтому опасаюсь снова испытать боль.
— Не напоминай мне об этом, Амбер, простонал Бен. — Та ночь преследует меня всю жизнь. Ты не представляешь, как я раскаивался в том, что так обошелся с тобой. Даже если бы ты не была девственницей, я не имел права обвинять тебя. Это грубость и лицемерие.
— Я и сама была грубой и лицемерной в ту ночь. Но давай больше не будем ворошить старое, Бен. Мы оба наделали ошибок, пока были молодыми и глупыми. Взять хотя бы мой брак с Чадом!
— И как же ты вырвалась от него?
— Поверишь ли, Чад однажды избил меня, когда вернулся домой в дурном настроении… после долгого вечера в казино в Лас-Вегасе. И я сказала ему прямо там, что ухожу от него.
— И он позволил тебе уйти?
— О боже, нет. Он схватил меня за горло и едва не задушил. Думаю, когда я упала, он наконец понял, что делает, и остановился.
Когда я очнулась, он ушел на всю ночь. Я упаковала чемодан и уехала. Все дальнейшее общение с ним велось через адвоката.
— Я убью этого ублюдка!
— Тебе не придется марать об него руки. Я слышала, он медленно убивает себя сам алкоголем и наркотиками. Его денежки тоже почти кончились.
— Хорошо.
— Но я больше не хочу говорить о нем. Я хочу говорить о тебе.
— Обо мне?
— О том, какой ты замечательный любовник.
— Лесть всюду пробьет дорожку, — проговорил Бен, крепче сжимая ее. Он слегка подвинулся к ней, и Амбер поняла, что он снова возбужден.
— О да, — прошептала она.
— Что — да? — так же тихо отозвался он.
— О, да. Я хочу снова.
— Что — снова?
— Ты знаешь. Не дразни меня.
— Умоляешь? — проговорил он, начиная медленные и сладостные движения.
— Да.
— Но тебя так приятно дразнить. Ты делаешься такой неистовой и такой.., распутной.
Амбер застонала.
— Не напоминай мне.
— Нет нужды стыдиться. Я люблю тебя именно такой.
— Но я становлюсь слишком горячей. И совершенно не могу ни о чем думать.
— У меня тоже не холодная голова. Тем более что мы с тобой оба забыли о безопасном сексе.
— И что.., что ты собираешься делать, если я забеременею?
— Бежать.
— Бежать?! Куда?
— Чтобы спастись от твоего грозного отца с его крупнокалиберным пистолетом.
— Дурачок! Отец, наоборот, придет в восторг, если у меня появится ребенок. И примет с распростертыми объятиями любого мужчину, который женится на мне и сделает меня счастливой.
— В таком случае, — пробормотал Бен, еще немного счастья не помешает. — Его давно блуждавшая по ее телу рука скользнула вниз.
27 
