17 
— Сильвия Бейтс. — Собственное имя показалось ей чужим и незнакомым.
— Сильвия. Вам идет. — Шарф повис на спинке стула вместе с пальто. Валентин размял пальцы и взялся за меню, отпечатанное на плотной желтоватой бумаге. — Что будете пить?
Сильвия подавила желание брякнуть «шампанское».
— Капучино.
— А я, пожалуй, выпью ристретто. — Он щелкнул пальцами, призывая официанта. — Хотя вряд ли его здесь готовят так хорошо, как в Риме.
— Тогда почему вы его заказываете?
— Мисс Бейтс, — сказал Валентин, — я прилетел в Нью-Йорк на пару дней. Это обворожительный город. Здесь много бегают, громко разговаривают и временами готовят просто исключительно дурно. Как я могу не попробовать всех удовольствий, не надкусить Большое Яблоко?
Его улыбка показалась Сильвии немного неискренней. Похоже, скрипач просто старается быть вежливым. Подобрал в парке девушку — надо развлекать. Ничего личного.
8
Кофе принесли на удивление быстро, и Сильвия вцепилась в спасительную чашку с капюшоном пены, как утопающий в соломинку. Кофе поможет помолчать еще некоторое время. О чем говорить, Сильвия решительно не знала. В журналах для современных дам утверждалось, что времена, когда барышня трепетно смотрит на кавалера и ждет от него слов и действий, давно прошли. Теперь нужно идти в атаку сразу же. Только зачем ей атаковать мистера Джекобса? Да и глупо это будет выглядеть.
Официант поставил перед Валентином его заказ — миниатюрную чашечку без ручек, в которой плескался кофе, и стакан с водой. Сильвия с интересом наблюдала, как Валентин делает первый глоток воды, а затем прикладывается к кофе. Зрелище почти мистическое: в пальцах музыканта чашка смотрелась удивительно и необычно. Сильвия заметила, что он не добавил сахар.
— Вы забыли. — Она пододвинула ему сахарницу.
Валентин посмотрел на нее несколько удивленно.
— Добавлять сахар в ристретто считается дурным тоном.
— О, — расстроилась Сильвия.
Вот и поговорили. Она только что полностью обнаружила свое невежество — сначала не узнала музыку, потом прокололась с ристретто… И все это за несколько минут знакомства. Просто прекрасно.
Неудивительно, что она никому не нужна.
Сильвия так и подумала — никому не нужна. Себе самой? Разве что. Подруг у нее нет. Арнольду? Он спокойно проживет и без нее.
Сильвия понимала это всегда. Она познакомилась с Арнольдом на вечеринке, куда ее пригласила давняя приятельница еще в ту пору, когда связи старших Бейтсов не исчерпали себя и Сильвию по привычке куда-то приглашали. Там оказалось много молодых людей, трясущихся под современную музыку, и коктейлей в огромных бокалах, и мигающего света. Арнольд, пришедший вместе с приятелем, сидел в углу. Сильвия попыталась забиться в тот же угол. С вечеринки они ушли вместе где-то минут через пятнадцать, долго бродили по заснеженным улицам, а потом он проводил Сильвию до дому.
Так и началось.
Арнольд нуждался в девушке, которая будет вести дом и спать по ночам рядом с ним, потому что одному скучновато и холодно; Сильвия нуждалась в любом человеческом тепле, какое только можно получить. Себе она твердо сказала, что это любовь. Вот такая вот любовь, с домом, теплыми объятиями и стабильностью, уравновешивающей жизнь.
Но было ясно, что при случае они с Арнольдом спокойно проживут друг без друга.
— Извините, — сказал вдруг Валентин, ставя кофейную чашку на блюдце. — Кажется, моя фраза прозвучала грубо.
Сильвия мгновенно простила ему собственную неловкость. Как не простить?
— Все в порядке.
— Я очень много езжу по миру, — объяснил Джекобс, перекатывая в ладонях запотевший ледяной бокал, где плескалась вода. — И иногда коммуникабельность мне отказывает.
— Вы путешественник? — спросила Сильвия первое, что пришло ей в голову. Сразу представилась бабушкина квартира, ныне сдаваемая в аренду: как там лежат все раковины и бусы, а на стенах — фотографии и африканские маски.
Валентин покачал головой и усмехнулся, но необидно.
— Нет. Я скрипач в симфоническом оркестре. Мы много гастролируем.
Сильвия не удивилась, лишь подосадовала на собственную недогадливость. Ну конечно.
— Честно говоря, я помимо всего прочего очень плохо разбираюсь в оркестрах, — созналась она, чтобы уж сразу расставить все точки над «i». — Даже почти не отличаю симфонический от филармонического. И от камерного тоже. Это ужасно, да?
17 
