37 
Это был удивительно трогательный морской пейзаж, написанный маслом. На песчаном изгибе пляжа виднелась фигурка мальчика, и Элис поняла, что это Фрэнк. Она вдруг ощутила себя до смешного близкой этому маленькому существу, словно вместе с ним наслаждалась светлым мгновением детства.
— Ну вот и хорошо.
— А ваш сын не расстроится, узнав, что вы подарили ее мне?
— Не больше, чем я расстроена из-за моего не слишком удачного эксперимента с абстракционизмом, о котором Фрэнк никогда не упускает возможности мне напомнить, — обиженно ответила Айрин.
— Да, но эта картина дорога вашей семье, самому Фрэнку.
— Так же как и ты, милая. — Миссис Бартон весело подмигнула. — Считай, что это мой вклад в окончательное покорение тобою моего сына. Повесь ее на стену так, чтобы она всякий раз попадалась на глаза Фрэнку, когда он придет к тебе, и скажи, что согласна продать картину только за бешеные деньги.
— Я никогда не продам ее!
— Я знаю. — Услышав доносящиеся с улицы нетерпеливые звуки клаксона, Айрин направилась к двери. — Пусть мой ненаглядный сын убедится, что любовь дороже любых денег. Поцелуй за меня Ника, а заодно и Фрэнка. Он спозаранку умчался на какую-то встречу, и я с ним толком даже не попрощалась.
Второй за это утро визит явился для Элис еще большей неожиданностью. Открыв дверь, она изумленно уставилась на Стеллу, не веря своим глазам.
— Где он? — прямо с порога взволнованно спросила Стелла.
— Кто?
На мгновение Элис предположила, что родители, каким-то образом узнав, что она уже почти вступила в связь с Фрэнком, послали сестру на выручку, но тут же поняла всю абсурдность своего умозаключения.
Стелла, тряхнув белокурой головой, окинула ее подозрительным взглядом.
— Ник, конечно, кто же еще?
— Он в спальне. Думаю, уже проснулся, — договорила Элис, обращаясь уже к мебели.
Через полминуты Стелла вышла из комнаты с малышом на руках.
— Хочешь кофе? — спросила Элис. — Я как раз собиралась завтракать.
— Нет, спасибо, — поспешно отказалась сестра. — Теперь я не пью кофе, он плохо влияет на мою нервную систему. Когда-то дела с книгой у меня шли неважно, и я поглощала кофе галлонами.
— Ты хочешь сказать, что теперь у тебя все хорошо? — обрадовалась Элис, ухватившись за то, что неприятности были упомянуты в прошедшем времени.
Стелла взглянула на нее поверх головки сына, которого по-прежнему держала на руках. На ее лице сияла улыбка. Это была прежняя, уверенная в себе старшая сестра, не сомневающаяся в том, что весь мир вращается вокруг нее и восхищается ее талантом.
— Потрясающе хорошо!
После чего, к немалому смятению Элис, Стелла вдруг разрыдалась.
8
Слезы Стеллы были непродолжительными, но обильными. Вытирая глаза себе и сыну, который тоже принялся было всхлипывать за компанию, Стелла улыбнулась сестре.
— Извини, это все из-за Ника. Я и не предполагала, что буду безумно скучать по нему. У меня буквально сердце разрывалось. В конце концов я не выдержала и села в самолет… Книга пишется как по маслу, но самое главное, я поняла, что малыш никогда и не был помехой в моей работе, все дело во мне самой. Теперь, кажется, у меня все в порядке, поэтому… В общем, я не хочу больше расставаться с сыном.
— Ты собираешься переехать сюда и дописывать роман здесь? — Элис вдруг почувствовала неприязнь к сестре, хотя и радовалась за нее.
— О боже, конечно же, нет, — замотала головой Стелла. — В этом городе я чувствую себя слишком неуютно. Я заберу Ника домой, ведь теперь у меня действительно все в порядке, к тому же на природе ребенку лучше, чем в городе. Я поняла, что нужно только быть более требовательной к себе, ставить перед собой реальные цели и не заниматься самокопанием. Знаешь, я, наверное, не идеальная мать, но Ник — неотъемлемая часть меня, и я не хочу, чтобы он рос, думая, что не нужен собственной матери. — Стелла чмокнула ребенка в пухлую щечку, и глаза ее потеплели. — У нас все будет замечательно, правда, малыш? Я стану рассказывать тебе чудесные истории и, если они тебе понравятся, возможно, даже запишу их. А когда ты подрастешь, попробуешь сделать к ним иллюстрации. Тебе бы хотелось этого?
Рот мальчика растянулся в довольной улыбке, а на пухлых щечках появились ямочки. Стелла ласково потерлась носом о его носик, отчего малыш довольно заагукал. Его темно-карие глаза широко раскрылись от радости.
37 
