13 
Неудивительно, что Бреннон сам поехал вместе с Марион покупать платье. Оно не изготавливалось по заказу, но фасон разработал один из законодателей французской моды. К счастью, нашелся нужный размер, и платье сидело на Марион великолепно. Тем не менее она не чувствовала себя в нем спокойно — уж слишком сильно оно было открыто. И сейчас, подходя к отцу, она чувствовала себя скованно.
— А, вот и ты, Марион! — произнес, слегка оживившись, Бреннон. — Я хочу познакомить тебя с моими друзьями… Ты слышала, я упоминал имя Георгиеса Янаки, не так ли?
Марион замерла. Ее глаза остановились на массивном лице с кожей оливкового цвета. Теперь ей стало понятно, почему этот человек показался ей знакомым!
Георгиес и Андрос — сводные братья, но у обоих, несомненно, есть сходство, несмотря на значительную разницу в возрасте. Она должна была сразу догадаться, кто этот человек.
Янаки взял руку Марион, и она вздрогнула от его прикосновения. Крепкие загорелые руки сжали ее ладонь. Да отпустит ли он когда-нибудь ее руку? Похоже, этот человек вообще ничего не выпускал из своих рук. Их взгляды встретились. Рассматривая Янаки, Марион сделала заключение, что у него тяжелый характер. Желчный, упрямый, агрессивный. С ним непросто иметь дело, а тем более чувствовать к нему симпатию. Он как бы готовится к атаке, подумала Марион. Однако она смутно ощутила за грубоватым обличьем хитрость и лукавство. Ей вспомнился гневный блеск в его глазах, когда отец жадно смотрел на жену Георгиеса. Да, этот человек кипит бешенством, но достаточно коварен, чтобы скрывать свои чувства.
— Очень рад с вами познакомиться, Марион. Надеюсь, вы позволите мне называть вас по имени? Вы удивительно похожи на вашего отца. У меня такое чувство, будто мы уже давно знакомы. И вы, должно быть, одного возраста с моим сыном Джозефом. Вот он, перед вами. — Янаки-старший доброжелательно улыбнулся, но поверить в его искренность было трудно. Тем не менее Марион изобразила подобие улыбки на своем лице. Невероятно! Она против своей воли подпала под обаяние этого человека.
Еще одна общая черта у сводных братьев: оба умеют быть обаятельными, подумала Марион. Только у Андроса обаяние искреннее, проникнутое теплом, а у Георгиеса, наоборот, чисто внешнее. В этом она не сомневалась.
— Марион, — пробормотала девушка, бросив взгляд на молодого человека. Значит, она была права — это действительно его сын.
— Какое чудесное платье. И этот цвет так идет вам! — произнес женский голос с сильным акцентом.
— Моя жена Стефания, — сказал Янаки-старший, отпустив наконец руку Марион. Женщины обменялись рукопожатием.
Стефания улыбнулась Марион такой же томной улыбкой, которую только что подарила Джеффри Бреннону.
— Я всегда завидую английским женщинам. Перед ними не стоит вечная проблема, как спрятаться от избытка солнца, которое портит нам кожу, награждает морщинами и старит прежде, чем мы достигаем среднего возраста. У нас солнце — враг женщины.
— Зато у вас не идут дожди! — улыбнулась Марион в ответ.
— Вы, англичане, всегда жалуетесь на погоду у себя дома, но дождь так благотворно действует на кожу, что мне остается только пожелать, чтобы он в Греции шел каждый день!
— Случись подобное, вы бы воздержались от таких пожеланий, — сухо заметила Марион. — Во всяком случае у вас чудесная кожа, и я хотела бы иметь загар вашего оттенка.
— Спасибо. — Стефания улыбнулась. Было видно, что она привыкла к комплиментам и принимала их как должное.
С гладкой, отливающей легким золотистым загаром кожей, почти лишенной морщин, Стефания могла бы сойти за особу любого возраста между тридцатью и пятьюдесятью.
Молодой человек, стоявший рядом, произнес:
— Моя мать никогда не бывает на открытом солнце. Она надевает шляпу всякий раз, когда выходит на солнцепек, и использует множество защитных лосьонов, но у нее всегда такой цвет кожи, природный.
Марион посмотрела на юношу, и ее сердце екнуло. Джозеф напомнил ей Андроса.
Черные волосы молодого человека красиво вились, в то время как у Андроса они были прямые. В лице его не было той суровости и мужественности, но сходство было несомненное. И конечно, он был также обаятелен. Причем у Джозефа обаяние сочеталось с сердечным теплом и добродушным юмором.
— Я много слышал о вас, — сказал он, и глаза Марион широко раскрылись от удивления.
— От кого? — спросила она удивленно.
13 
