14 
Это ведь всего на один вечер, сказала сама себе девушка и взяла следующий бокал с шампанским.
Люди понемногу начинали расходиться: многие актеры из массовки приехали на метро и теперь торопились по домам, пока подземку не закрыли. Энн отпила шампанского и печально обвела взглядом зал. Что же делать, как ей задержаться здесь? Мысль о крохотной квартире, куда предстояло вернуться, показалась отвратительной. Безнадежно. Без перспектив. И послезавтра идти к Бертольду таскать тарелки. Энн не принадлежит к этому яркому миру искусства, эти люди любезны с нею, но она не из их среды, и ей придется с ними расстаться.
Реннер, который уходил с кем-то поговорить и вернулся, заметил мрачное выражение на лице Энн.
— Вы снова расстроились. Так нельзя. Это хороший вечер, нужно веселиться, — мягко проговорил он.
— Вы такой правильный. — Энн скрестила руки на груди. — Настоящий немец.
— А вы очень сварливы — настоящая англичанка! — отбрил Матиас и тут же улыбнулся, чтобы смягчить свой выпад. — Будь я настоящим немцем, то отправился бы спать в десять вечера.
— Вы весь вечер меня опекали, а я даже спасибо не сказала, — в Энн внезапно заговорила совесть.
— Не стоит. Мне это не доставило труда, одно удовольствие… — прервал он вежливую тираду. — Ну вот, вы опять помрачнели. О чем вы думаете, фройляйн Лейси?
— О том, что скоро нужно будет уезжать, — честно сказала Энн и подавила совершенно неуместное желание разреветься.
— Вам здесь понравилось, я вижу.
— Я… — Внезапное озарение было подобно удару грома. Энн заговорила торопливо и чуть сбивчиво, пока вдохновение не покинуло ее. — Понимаете, я начинающая журналистка, и мне не хотелось бы провалить задание. У меня есть мечта: написать серию статей о готовящемся мюзикле «Овод». Сделать репортаж со спектаклей и гастролей, показать закулисную жизнь. Это очень нравится читателям. Но редактор отказался мне в этом помогать, сказал, чтобы я выкручивалась сама. Дескать, если я заполучу разрешение, то он возьмет материалы и напечатает — если они будут достаточно хороши. Но я не знаю, как подступиться, вот и пришла сегодня сюда. Подумала, что в неофициальной обстановке… Только не подумайте, будто я весь вечер общаюсь с вами только по работе!
— Я привык думать о людях в первую очередь хорошее, — дипломатично заметил Матиас.
— «Овод» — одна из моих любимых книг, и мне очень хочется увидеть, как будет выглядеть мюзикл. Я бы так написала о нем, что это принесло бы всем только пользу!
Идея и вправду была замечательная. Если Энн удалось бы написать серию таких статей, к черту «Мечту рыболова»! Подобный материал можно предложить и в крупное издание, а потом попроситься штатным корреспондентом…
— Интересная мысль. — По лицу Матиаса нельзя было прочитать, о чем он думает. — А вы далеко пойдете. Если, конечно, удача и дальше будет вам улыбаться. Идемте.
— Вы препроводите меня на выход вместе с моими корыстными намерениями? — мрачно пошутила Энн, шагая вслед за Реннером сквозь изрядно поредевшую толпу.
— Хуже. Я предоставлю вам возможность отвечать за свои слова. Идемте, нам сюда.
Матиас провел Энн длинным коридором и постучал в последнюю дверь.
— Войдите, — послышался густой бас.
Реннер толкнул дверь и жестом предложил Энн зайти. Девушка вошла, слегка оробев: ее, оказывается, привели в кабинет немаленьких размеров. Посреди комнаты стоял тяжелый стол, за которым сидели трое: двое мужчин и одна женщина средних лет. Они прервали негромкий разговор и с любопытством посмотрели на вошедших.
— У нас так всегда, — весело заметил Матиас, закрывая дверь, — труппа отдыхает, а начальство совещается.
— Самое время, — кивнула женщина; она была некрасива, с крупными чертами лица, но когда улыбнулась… Энн подумала, что редко у кого встречала такую обаятельную улыбку. — В обычный день прохода не дадут.
— Позвольте вам представить наших олимпийских богов, — сказал Матиас, обращаясь к Энн. — Это Амалия Дельбрюк, хореограф. — Дама благосклонно кивнула. — Конрад Франке, режиссер-постановщик «Робин Гуда» и «Овода». — Седовласый худой мужчина молча и оценивающе взглянул на Энн. — И, наконец, наш идейный вдохновитель и автор либретто Вольф Малер. — Легендарный автор мюзиклов, о котором Энн читала буквально на прошлой неделе, был внушительным человеком в дорогом черном костюме. — Амалия, Конрад, Вольф, это Энн Лейси из «Франкфурт цайтунг».
14 
