очень нудно 
27 
Но Сару смущало то, что она очень мало знает об устройстве аэростата: чтобы он поднялся, нужен горячий воздух. И это все. Так что Рэндолфа тоже пришлось бы взять с собой.
— Шампанское, — тихо сказала она, — и жареный цыпленок. Неплохой ланч для полета на аэростате. Мы могли бы полететь в субботу, если ты ничем не занят.
— Черт побери!
Сара обернулась:
— Если у тебя дела, я попрошу Рэндолфа. Мы иногда катались вместе с ним.
— Нет.
— Что такое? Ты боишься высоты?
Алекс, не отрывая взгляда от экрана, продолжал нажимать клавиши компьютера.
— Посмотри сюда.
Сара нахмурилась, но Алекс не заметил этого.
— Что случилось? — Сара не двигалась. Ей не хотелось даже смотреть на экран. Все эти символы и цифры наводили на нее тоску.
— Я собирался отпечатать финансовый отчет о деятельности компании. Для этого…
— Алекс.
Он услышал в ее голосе предупреждение и поднял глаза.
— Я не хочу знать, что для этого нужно. У тебя какие-то проблемы? Просто ответь: да или нет.
На хмуром лице Алекса появилось какое-то подобие улыбки.
— Да.
— Тебе нужна помощь.
Улыбка Алекса стала шире.
— Да. Ты можешь привести сюда Тадеуса? Я думаю, он поймет, что делать.
— Хорошо, — кивнула Сара. — Только не говори мне о всяких командах.
— А о вирусах можно?
Сара уже открывала дверь. Услышав эти слова, она обернулась, сердце неожиданно сжалось.
— Ты имеешь в виду человеческий вирус или компьютерный?
— Компьютерный.
Сара медленно кивнула головой. Она понимала, что это значит. Кто-то ввел в компьютер специальную программу с целью заблокировать его. Яркие фантазии Сары ушли, уступая место реальности.
— Я позову Тадеуса.
7
Сара сидела за письменным столом и вносила последние коррективы в товарный знак для «Игрушек Сансет». У них уже был один знак, почти готовый, но Саре больше нравился новый, только что придуманный ею: на фоне зеленых и белых воздушных шаров выделялся один — с розовыми, пурпурными и рыжими полосками. Картинка получалась очень радостной и веселой.
За окном кабинета стоял вечер. Сара, вытянув ноги и подперев левой рукой голову, слушала музыку Дебюсси и рисовала. Когда открылась дверь, она даже не подняла глаз.
— Нет.
Алекс, остановившись в дверях, поинтересовался:
— Ты знаешь, что я хочу спросить?
Сара водила карандашом по бумаге, движения ее руки были четкими, уверенными.
— Ты собираешься сказать, что Тадеус, похоже, не отрегулирует систему, и выяснить, не хочу ли я пригласить кого-нибудь со стороны ему на помощь. — Она посмотрела на Алекса и поняла, что он видит в ее глазах страх. — К тому же Тадеус вполне мог быть этим самым «кем-то», кто заблокировал компьютер.
Алекс, стоящий в дверном проеме, даже несмотря на развязавшийся галстук и закатанные рукава, казался олицетворением стабильности и надежности.
— Тебе нужно подумать над этим, Сара.
Саре отчаянно захотелось подбежать к нему, прижаться к его широкой груди, почувствовать успокаивающее тепло его рук.
— Я знаю, но я больше не могу приглашать в компанию посторонних. Это будет чересчур.
— А Тадеус виновен?
— Но мне помогают и Конни, и Гектор, и Джилл. Неужели ты и их подозреваешь?
— Не знаю, — сказал Алекс, подходя к ней. — Как ты думаешь?
— Нет, — резко сказала Сара. — Этого не может быть!
Алекс улыбнулся, и в его улыбке Сара увидела понимание.
— По той же причине, по какой проблема не может быть связана с заводом в Вирджинии?
— Да, — горячо ответила она.
Алекс подошел к столу, его тень упала на нарисованные яркие шары. И, сама не понимая почему, Сара вздрогнула. Что означает эта тень? Неужели «Игрушки Сансет», будущее компании, обречены на неудачу? Или на провал? И самым ужасным было то, что тень отбрасывал Алекс.
Отложив карандаши, Сара спрятала товарный знак в кучу других бумаг на столе и встала.
— Как я должна поступить? — спросила она, избегая его взгляда. Ей хотелось крикнуть Алексу: Сделай так, чтобы все проблемы исчезли, прогони прочь страх и это ужасное чувство, что кто-то из моих друзей предает меня!
— Что ты сама собираешься делать? — ответил он вопросом на вопрос.
Сара посмотрела ему в глаза. Алекс прекрасно понимает, что с ней происходит, это ясно. Она никогда не умела скрывать своих чувств.
27 
