48 
Слова: «Почему я должна тебя слушать?» — замерли на ее губах. Элис обреченно пожала плечами и посторонилась, давая ему пройти, затем жестом пригласила Фрэнка в гостиную.
— Вернусь через минуту. Налей себе чего-нибудь выпить, пока я оденусь.
Фрэнк хотел что-то возразить, но, видимо, передумал.
— Спасибо, — только и сказал он, и Элис удивилась его уступчивости.
Поднявшись в спальню, она принялась поспешно одеваться, прислушиваясь, не раздадутся ли на лестнице его шаги. Но Элис боялась напрасно: в их последнюю встречу именно она вторглась на его территорию. Сейчас же все было наоборот.
Элис решила не ждать, пока высохнут волосы, и, расчесав их, вышла из комнаты. Спустившись снова вниз, она застала Фрэнка стоящим у окна. Он ничего не налил себе, просто стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на струи дождя, стекавшие по стеклу. Он обернулся, услышав шаги, и неуверенно улыбнулся ей.
— Прямо английское лето, — кивнул Фрэнк в сторону окна.
— Не привыкать, — коротко сказала Элис. — Ты надолго в Хьюстон? Дина… с тобой?
Она пыталась быть вежливой, делая вид, что его появление у ее дверей не бог весть какое событие. Она понятия не имела, что ему наговорила Дина, но наверняка роль Элис в происшедшем была представлена в самом невыгодном свете. Фрэнк, очевидно, думал, что она сбежала из-за страха перед ним… Что ж, это не слишком далеко от истины, но он никогда не услышит от нее подтверждения.
— Нет, я приехал один.
При упоминании о мачехе Фрэнк помрачнел, и Элис насторожилась. Может быть, он намеревается продолжить их связь? Неужели полагает, что в отсутствие Дины она с восторгом бросится в его объятия? От возмущения у Элис перехватило дыхание.
— Я уже третий день в Хьюстоне, — сказал Фрэнк, и она почувствовала, что он тоже нервничает. — Остановился в «Палладе». Очень удобный отель. Я всегда живу там, когда приезжаю сюда по делам.
— Как мило, что ты нашел время навестить меня. — Элис была рада, что их беседа приобрела такой непринужденный, почти светский характер. — Останешься здесь надолго?
— А тебе это небезразлично?
Грубая прямота вопроса застала Элис врасплох, и она недоверчиво взглянула ему в лицо. Но раздражение на собственную наивность вернуло ей здравомыслие.
— Послушай, я не знаю, зачем ты приехал, но если это имеет какое-нибудь отношение к тому, что случилось той ночью…
— Конечно, имеет! — нетерпеливо перебил ее Фрэнк. — И прежде чем ты начнешь утверждать, что происшедшее не имело для тебя никакого значения, я хочу, чтобы ты знала: для меня это значило чертовски много!
— Неужели? — насмешливо протянула она. — Признаться, я этого не заметила. А впрочем, все понятно. Наши отношения приобрели для тебя такое огромное значение после того, как о них узнала Дина, не правда ли? Очевидно, она в ярости, и ты хочешь каким-то образом оправдаться перед ней. В этом ведь и заключается истинная причина твоего визита?
— Нет, черт побери! — горячо запротестовал Фрэнк. — У тебя какое-то превратное представление обо мне. Наверное, я зря трачу здесь время…
— Скорее всего, — холодно произнесла Элис. — Не могу понять одного: зачем ты ей обо всем рассказал?
— Я не сказал ей ни слова, — ответил Фрэнк мрачно. — В отличие от тебя.
— От меня? — Элис открыла рот в изумлении. — Но я ей ничего не рассказывала!
— В конечном счете это уже неважно. — Он нахмурился. — Я хочу тебе кое о чем сообщить. Ты уехала, даже не попытавшись удостовериться, действительно ли Дина твоя мать. А я теперь знаю, что это правда.
Элис вздохнула.
— Ты ошибаешься: я удостоверилась. Просто решила ей ничего не говорить. Зачем?
— Так ты знала? — изумился Фрэнк.
— Конечно. — Элис потрясла головой, и влажные волосы рассыпалась по ее плечам. — Видишь ли, я была не совсем откровенна с тобой. О том, что Дина моя мать, я знала почти наверняка еще до того, как покинула Хьюстон.
— Но ты сказала…
— Я помню, что я говорила!
Во всей этой истории нагромоздилось слишком много лжи. И Элис было неприятно сознавать, что она сама лгала не меньше, чем все остальные.
— Значит, у тебя имелись более веские доказательства, чем фотография Дины?
— Как ни странно, главным доказательством была именно фотография, — неохотно призналась она. — Но другая. Не с обложки книги. Я обнаружила ее в бумагах отца после его смерти.
48 
