Глава девятнадцатая

Утро еще не начало разбавлять черноту ночи своими тусклыми красками, когда Хью нежным поцелуем разбудил Катарину. Колокола еще не звонили к мессе, но Хью знал своим безошибочным чутьем опытного воина, что скоро небо на востоке начнет светлеть.

— Вставай, любимая, — прошептал он ей на ухо. — Я отведу тебя в твою комнату. Аббатство вскоре начнет просыпаться.

Катарина открыла сонные глаза и посмотрела на него. На лице ее засияла радостная, светлая улыбка. Она потянулась и погладила его по щеке, забыв о том, что мир вокруг них вскоре начнет просыпаться. Хью наклонился, чтобы поцеловать ее, и нежно погладил распущенные волосы.

— Нам нельзя оставаться здесь, Катарина. Слишком много может возникнуть ненужных вопросов.

Катарина понимающе кивнула и быстро натянула через голову платье и сунула ноги в мягкие тапочки. Хью тоже быстро, по-походному оделся, собрал с пола шкуры и аккуратно разложил их на столе и скамейке. Они шли по пустынным коридорам молча и только когда подошли к келье Катарины, Хью притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, Катарина, — сказал он. — Я говорю тебе эти слова, понимая, наконец, их истинное значение. Не знаю, что теперь будет, знаю только одно — я не смогу жить без тебя. Сегодня же я еду в Париж, где собираюсь встретиться с королем. Не знаю, что он может сделать для нас, но я доверяю ему. Может быть, он найдет выход.

Катарина прижалась к нему и поцеловала.

— Я люблю тебя, Хью. Я буду здесь, и буду ждать тебя… даже если ты не вернешься.

* * *

Теренс осадил своего коня в тени небольшой сосновой рощицы и, стараясь остаться незамеченным, присмотрелся к происходящему неподалеку. Он увидел, как во дворе крестьянского дома новый управляющий Понтуаза грозно нависал над крестьянкой с плачущим младенцем на руках и двумя детьми постарше, которые молча цеплялись за ее юбки.

— Господин Корви, — всхлипывая, причитала несчастная женщина, — как могу я заплатить? Муж мой умер девять месяцев тому назад от дизентерии, а у меня четверо детей, которых надо кормить и одевать. Мой сын Дени от зари до зари работает в поле, хотя ему не исполнилось еще и десяти лет, сама я работаю в замке вместе с остальными прачками, это все, что я могу сделать. У меня нет времени обрабатывать свой клочок земли. Откуда мне взять зерно и все остальное, что вы требуете от меня?

— Это не моя забота, — губы управляющего скривились в презрительной усмешке. Тряся перед лицом бедной крестьянки длинным свитком пергамента, он наступал на нее. — Я обязан собрать с вас то, что вы задолжали герцогу. Что я, по-твоему, должен ему объяснять? Ты, наверно, думаешь, что я хочу лишиться своей работы? — Гаспар Корви схватил женщину за руку и притянул к себе. — Даю тебе три дня, чтобы погасить долг. В противном случае, боюсь, придется тебя выпороть.

Женщина запричитала от страха, но Корви только пожал плечами.

— Нужно преподать вам хороший урок, чтобы остальные не думали, что смогут уклониться от уплаты налога. Полагаю, что одна хорошая порка пойдет вам всем на пользу.

Корви повернулся, чтобы уйти, но зацепился носком башмака за рваные лохмотья, служившие одеждой одному из ребятишек. Выругавшись, он отвесил малышу звонкую оплеуху, так, что тот кубарем покатился в пыль. Не обращая внимания на плач, Корви вскочил на коня и галопом помчался в сторону замка.

Стиснув зубы, Теренс дал шпоры своему коню и выскочил из укрытия. Буквально влетев в маленький дворик, он резко осадил коня и спешился. Крестьянка успокаивала рыдающего от боли малыша и не заметила Теренса, пока он не подошел совсем близко. Вскрикнув от страха, она упала на колени, прижимая детей к себе, и закричала:

  90