Последние отзывы

  150  

— Как вел себя Одберт в свой смертный час? — спросила Ауриана.

— Он сдох, изрыгая проклятия тебе и Бальдемару, — заявил Валест. — Он удирал со всех ног, но провалился в заброшенную землянку, где когда-то жил раб. Я загнал его в угол. Клянусь Воданом, в его глазах я видел настоящую смерть. Она пришла за ним еще до того, как я убил его. От моего удара его череп раскололся, и оттуда хлынули кровь и мозги на черные волосы.

Детина вызывающе ухмыльнулся, но его ухмылку было трудно разглядеть. Лицо было закрыто сверху спутанными волосами, а снизу оно все заросло бородой и усами.

Ауриана пытливо посмотрела на него.

— Черные волосы? Да ведь у него волосы были цвета застоявшегося меда.

От нее не укрылся страх, мелькнувший в его бараньих глазах. Он невразумительно начал бормотать, что раньше он ни разу в жизни не видел Одберта, но ему сказали, что убитый — это определенно он. Слова застревали у него в горле и он медленно пятился к выходу. Он ужасно боялся проклятия Аурианы.

— Тебе нечего бояться, — тихо произнесла она, но ее глаза горели гневом. — За эту ложь ты ответишь перед самим Воданом, но начиная с этого дня не попадайся мне на глаза.

Скоро прибыл и сам Зигвульф. Он узнал обо всем и подтвердил, что Валест — законченный лжец. Однако и он говорил, что перед ним протащили тело, которое сильно смахивало на Одберта. Голова была разможжена топором, а лицо было обезображено до неузнаваемости. Но тем не менее, Зигвульф клялся Воданом, уверяя, что узнал его грязные, светло-рыжие волосы, свисающие космами, похожее на бочку брюхо и колени, выпиравшие в разные стороны. Кроме того, на трупе была одежда вождя, хотя кольца и украшения, положенные ему по рангу, исчезли.

— Тогда почему этот труп не может быть трупом какого-нибудь вождя херусков? — поинтересовалась Ауриана.

— Я не могу сказать. Но Одберт и все его люди были вместе. Все они погибли. Если это был не его труп, то значит он лежал в общей куче. Но по-моему, это все же был он. А вообще-то какая разница? Ведь его больше нет в живых.

— Ты прав. Но только в том случае, если он действительно мертв.

Три дня спустя хозяин какого-то хутора на сорных пастбищах, находившегося в трех днях пути, принес совершенно другие известия. Он утверждал, что видел Одберта живым через десять дней после победы Зигвульфа в Деревне Вепря. Хуторянин видел его в одном из горных селений.

— Я знаю лицо этого негодяя не хуже, чем лицо моей матери. Я когда-то служил в дружине Видо, — пояснил он.

Еще он добавил, что проехал вместе с его людьми часть пути и слышал, как Одберт похвалялся, что при его появлении в римском лагере ему будет оказан прием, достойный союзника.

— Как ему удалось избежать смерти в схватке с воинами Зигвульфа?

— Его с ними не было. Правда, этот боров был рядом и прекрасно слышал крики своих погибающих воинов. Сам же он в это время забавлялся в шалаше с молодой девчонкой-рабыней. Поэтому-то он не достался Зигвульфу.

Ауриана с трудом смирилась с этой новостью. Ей бы очень хотелось, чтобы с Одбертом было покончено навсегда.

— Увидев трупы, он сразу же дал деру на юг, — продолжал хуторянин. — Я натолкнулся на него, когда он прятался в погребе под обломками спаленного дома. С ним было еще четыре человека.

Ауриана передала Витгерну все, что слышала.

— Тогда, — заметил Витгерн, — получается, что этот человек представился римлянам уже после того, как они объявили о его смерти.

— Да. И они вполне могли принять настоящего Одберта за какого-нибудь ловкого прощелыгу, который решил извлечь выгоду из своего сходства с погибшим.

— Может быть, и так. К тому же он наверняка весь извалялся в грязи, лишился своих побрякушек, а его одежда превратилась в лохмотья. А кто теперь в крепости знает его в лицо? Паулины больше нет. Если этот человек скажет: «Я Одберт», ему могут ответить: «А я Нерон».

Ауриана уже потеряла всякую надежду и была склонна считать, что правде соответствовала самая неприятная версия случившегося, а не рассказ Зигвульфа и тем более похвальба Валеста.

Проклятье продолжало действовать. Предательский поворот судьбы поставил справедливую месть за грань реального. По мнению Аурианы с Одбертом скорее всего будут обращаться как с пленником. Его могут убить для того, чтобы Император получил желанный предлог для триумфальной процессии, а могут даже продать в рабство. В последнем случае он канет в безвестность, и ее жажда мести так и останется неудовлетворенной. Она даже не будет знать его дальнейшую судьбу.

  150