очень нудно 
29 
— Что за чертовщина?
Лорелей поняла, что он заметил замок на двери.
— Что происходит? — продолжал спрашивать Нэш.
Когда она отказалась отвечать, он отстранил ее и, подведя к дверям, постучал в них несколько раз.
— Меня выселили, — произнесла она наконец. — Банк лишил меня права выкупа заложенного имущества. Видимо, они всегда поступают так, когда ты не платишь вовремя.
Нэш молчал, его руки все еще лежали на ее бедрах. Лорелей призвала на помощь все свое мужество, чтобы взглянуть ему в глаза, уверяя себя в том, что ей нечего стыдиться.
— Ты сказала, что этот дом достался тебе от бабушки. Ты заложила его?
— Что я могла сделать, у меня были долги, которые не удавалось погасить. Мне нужны были деньги.
Ее желудок подскочил к горлу, когда Нэш, заметив конверт, поднял его с земли и раскрыл. Он не произнес ни слова, лишь внимательно изучал текст письма. Лорелей отвернулась, устремив взгляд вдаль.
— Ты не вносила необходимые средства на протяжении шести месяцев, — сухо резюмировал Нэш.
— Да.
Между ними повисло молчание.
— Тебе есть у кого остаться? — поинтересовался он.
Лорелей в последний раз собралась с силами.
— Да, конечно. — Она снова отвернулась.
Рядом с ним она чувствовала себя совершенно иначе. Почему так происходит? Она не хотела сейчас завязывать отношения. Если ты подпускаешь человека слишком близко, то становишься в высшей мере уязвимой. Сейчас Лорелей не могла позволить себе такой роскоши.
В глазах Нэша она видела расстройство, недоверие. Она знала, что сейчас нужно отпустить его. В груди что-то болезненно сжалось. Нэш поднял в земли ее сумку, приблизился к Лорелей:
— Садись в машину.
— Зачем?
Он бросил на нее взгляд, Лорелей замешкалась, но лишь на минуту. Она не знала, что еще могла сделать. Нэш придержал для нее дверь, выражение его лица было суровым.
— Тебе не обязательно делать что-то для меня, — выдавила она.
— Можешь считать меня настоящим джентльменом. Садись.
Лорелей скользнула на пассажирское сиденье, обхватив сумку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Это была ее единственная собственность. Конверт с документами все еще находился в руках у Нэша. Он стоял на улице и говорил с кем-то по телефону. Он был напряжен. Минутой позже он сел в машину.
— Если бы ты мог высадить меня где-нибудь в городе…
— Да, — прервал он ее невнятную речь, заводя мотор. — Мог бы. Скажи, Лорелей эти маленькие драмы, которые с тобой происходят, — часть твоего имиджа?
Она почувствовала, что скоро потеряет самообладание.
— Трудно сказать, Нэш. — В этот момент ей страшно хотелось наградить его звонкой пощечиной. — А как насчет тебя? Одноразовый секс с незнакомками тоже часть твоего имиджа?
Он резко затормозил. Лорелей слегка отодвинулась, боясь его реакции.
— Ну, хорошо… — медленно процедил он.
Лорелей хотела задать ему еще пару вопросов, но Нэш резко дал по газам, подняв вокруг столбы пыли, и выехал обратно на дорогу. На шоссе он свернул направо.
— Это не дорога в город, — тревожно заметила Лорелей.
— Да, это дорога в аэропорт.
— Зачем нам в аэропорт?
— Милая, те встречи, о которых я тебе говорил, не смогут состояться без меня. У меня рейс. — Нэш снова взглянул на часы. — И уже через полчаса самолет будет заправлен и готов к вылету.
Сначала Лорелей подумала, что он собирается бросить ее в аэропорту, но неожиданно на нее снизошло откровение.
— Ты берешь меня с собой?
— Смотри-ка, угадала с первой попытки.
— Но я не могу уехать вот так! Мне нужно что-то решать с этим… — Она со значением посмотрела на конверт на коленях, занимавший все ее мысли.
— Очевидно, что ты ничего не решала на протяжении долгого времени. — Нэш нажал какие-то кнопки на приборной доске, в салоне зазвучала музыка. — Еще несколько дней не усугубят ситуацию.
Лорелей собиралась огрызнуться в ответ, но вовремя прикусила язык. Нэш навязывал ей свою волю, но он был прав. Ее жизнь была в полном беспорядке. Нельзя больше надеяться на завтра. Лорелей придется заплатить высокую цену.
Но она не могла лететь с ним в Париж; она не хотела становиться девочкой для забавы. С другой стороны, возможно, ей удастся повидаться с Симоной и даже пожить у нее какое-то время.
— Хорошо, — произнесла она негромко. — Я согласна лететь с тобой в Париж.
29 
