44 
— Послушай, Глэдис! Неужели ты хочешь сказать, что не собираешься заниматься любовью с тем, кто не является потенциальным женихом?
— Да, я так считаю. По-моему, нет ничего более отвратительного, чем лечь в постель с мужчиной с единственной целью — развлечься на полчаса.
— А как насчет удовольствия?
Ларсону явно начинал надоедать этот разговор, в голосе звучало нетерпение. Но его ждет еще большое разочарование, когда он поймет, что ничего не получится. Горевать он не станет, пожмет плечами и уйдет, зная, что обязательно найдет десяток умопомрачительных красавиц, умирающих от желания отдаться сию же секунду, стоит ему лишь подмигнуть. Правда, какая-нибудь из них может и пожелать чего-то более постоянного, чем он предлагает. Что ж, тогда Ларсон применит свой дедуктивный метод и вынесет решение.
Глэдис понимала, что скоро ей ничего не останется, кроме как сожалеть о том, что она не отдалась ему. Может, правду говорят: «Хоть час, да мой»? Ведь ей вовсе не хотелось остаться старой девой, которая не сможет взглянуть на другого мужчину только потому, что он не идет ни в какое сравнение с Ларсоном Редгрейвом. Нет, такое будущее ее вовсе не прельщало.
Но если не слушать голос разума, совершенно очевидно, что ее ждет. Она любит Ларсона и станет любить еще больше, если сейчас ляжет с ним в постель. А потом, когда их связи придет конец, останутся лишь горечь и боль. Поэтому лучше не поддаваться инстинкту, даже если потом и придется сожалеть.
— Когда Тельма собирается уезжать? — спросила Глэдис, меняя тему разговора.
Она уже едва могла держать себя в руках, на нее невероятным образом действовал какой-то поистине дьявольский магнетизм, которым обладал Ларсон в такие минуты.
— Я сказал ей, чтобы не торопилась, но, скорее всего, она не задержится дольше двух месяцев. В Америке у нее связи, работу найдет без труда. Ну а я, конечно, дам ей лучшие рекомендации.
— Какой жест милосердия! — ядовито заметила Глэдис. — Правда, в этом ты как раз большой специалист. Особенно, когда нужно очистить совесть.
— О Господи! — воскликнул Ларсон в сердцах. Нервным жестом он привел в порядок волосы.
Теперь он смотрел на Глэдис сердито, что порадовало ее — пусть лучше разозлится, тогда, может, из его головы улетучатся грешные мысли.
— Послушай, я думал, мы покончили с обидами, — сказал Ларсон.
— Ты — определенно да!
— А ты — нет? Все еще хочешь представить меня в роли эдакого предателя?
— Ни в какой роли я тебя не представляю! — заявила Глэдис. — Просто надо добавить, ради большей объективности, пару изъянов в явно идеализированный портрет самого добродетельного в мире человека, которым ты себя представил.
Ларсон посмотрел на нее с улыбкой. Это было так неожиданно для Глэдис, что она почувствовала себя безоружной — чего она добилась этим разговором, своими колкостями? Ему как с гуся вода, а она от его улыбки снова начинает таять…
— А потом ты еще вздумаешь убедить меня в том, что ты святой, — продолжала Глэдис, стараясь говорить что угодно, лишь бы Ларсон не заметил, как сильно она возбуждена.
А он, улыбаясь, не сводил с нее восхищенных глаз, только поднял брови, удивившись последнему пассажу Глэдис.
— Ничего не вижу смешного! — воскликнула она.
Ларсон явно задался целью вывести ее из себя.
— Правильно, ничего смешного. Я просто любуюсь тобой, потому что ты выглядишь такой соблазнительной, когда злишься!
Глэдис чуть было не сказала, что и он выглядит именно таким. Ей совсем расхотелось противостоять его чарам. Что особенного, если…
— Я бы не сердилась, если бы ты не вломился в мою комнату без разрешения, — тихо произнесла она.
— В мою комнату, — поправил Ларсон.
— О, конечно, в твою. Но ты разве забыл, тут живу я. По твоему, естественно, приглашению. Я имею право на уединение.
— Только не тогда, когда я хочу заняться с тобой любовью.
Спокойно! — пыталась взять себя в руки Глэдис. Вдох и выдох. Не смотри ему в глаза, там опасные искорки. Постарайся преодолеть это сейчас, потом будет легче!
— А если я скажу «нет», это считается ответом? — спросила Глэдис.
— Не припомню, чтобы мне когда-либо отказывали.
— Ты самый тщеславный человек, какого я когда-либо встречала! — воскликнула она.
Ларсон расхохотался.
— Я так и знал, что ты возмутишься! Вот это реакция. Но ты весьма предсказуема, Глэдис. Ну, попробуй отрицать, что я не привожу тебя в трепет!
44 
