21 
— Трейс, нельзя думать только о плохом. У вас есть прекрасные качества. На них и стройте отношения с Микки. Аманда и я — мы обе знали, что нас любят, а это очень много, особенно, когда в жизни столько неизвестного.
— И я — тоже неизвестное в жизни моего сына.
— Нет. Вы — постоянная величина.
— Маленькая мисс — Солнечный Лучик.
— Пожалуйста. — Ники закатила глаза. — Я не боюсь откровенности, и многим это не нравится. Но я работаю над своей тактичностью, — добавила она с улыбкой. — Завтра вы будете чувствовать себя лучше.
— Возможно. — Но ответственность за Микки будет по-прежнему лежать на нем. И он по-прежнему будет одинок. Трейс оттолкнул пустую тарелку. — Это было замечательно. Ваш страж порядка благодарит вас.
Она встала, взяла тарелку и отнесла в раковину.
— Вы не один. — Девушка достала стакан, налила в него немного молока и поставила перед Трейсом. — Ваши тесть и теща на востоке, но они живы.
— Ну, по-моему, они уже достаточно навредили.
— А ваши родители? Они не могут помочь?
— Ха! — Его смешок больше походил на хриплый лай. — Родители Донны по сравнению с моими — просто родители года. Они, по крайней мере, вредили излишней заботой. — Возможно, его внутренняя защита ослабла в столь поздний час, или он размяк от сытного ужина, но Трейс вдруг разговорился с Ники. — Моя мама — полная противоположность вашей. Она не хотела ездить с отцом, а он настаивал. Почему — не знаю. Как бы то ни было, ей все это надоело к тому времени, когда мне исполнилось десять лет, и она бросила нас.
— Трейс! — Ее доброе сердце забыло о правилах, и она взяла его за руку. — Это так горько — для вас и вашего отца. Он служил в армии, когда она это сделала?
Ее прикосновение согрело его даже больше, чем сочувствие.
— Да. Через год после отъезда она снова вышла замуж и завела новую семью.
Ее пальцы сильнее сжали его руку.
— Надеюсь, вы понимаете, что она не была невинной жертвой. Она знала, что выходит замуж за военного. Это она отступила от правил, а не он.
— Она говорила, что мой отец бесчувственный, и я такой же. Мы ее не устраивали.
— Она сказала, что у вас нет чувств, а потом бросила вас? — От ярости глаза Ники засверкали, как расплавленное золото. — Глупая женщина!
Трейс рассмеялся. Он никак не думал, что будет способен на такое сегодня.
Благодаря Ники, ему стало хорошо. Ей-богу! Ее юмор, ее умение сопереживать, ее бескорыстная готовность ринуться за него в бой… Его меланхолия переродилась в нечто совсем иное. И совсем не безопасное.
— Вы мне нравитесь, мисс Родес. — Трейс хотел сказать это легко, и опять не сумел.
Голос прозвучал хрипло, с ноткой желания.
Она, движимая эмоциями, подалась вперед и облокотилась о стол. Их лица были теперь в нескольких сантиметрах друг от друга. Он смотрел на ее губы, на нежную кремовую кожу и отчаянно призывал на помощь все свое самообладание.
Ники, жалобно улыбаясь, оторвала взор от его губ. Их взгляды встретились. Ее глаза потемнели. Она облизала губы.
— Вы мне тоже, шериф Оливер, — прошептала она.
Он смотрел, как ее губы произносят его имя, и жаждал одолеть эти несколько сантиметров, коснуться этих губ… Но вместо этого резко отодвинулся на безопасное расстояние.
— Вам лучше теперь уйти.
Ники вошла через заднюю дверь.
— Это я! — крикнула она, хотя сомневалась, что Трейс расслышит что-либо за разносившимися по коридору воплями. Она двинулась вперед и на всякий случай продолжила: — Мне надо забрать кое-какие вещи после стирки.
Девушка открыла дверь в ванную. А! Время купания. Микки не любит купаться. Обычно ласковый и веселый, он становится неуправляемым, как только его сажают в воду. А если ему еще и моют голову, как сейчас, он превращается в орущее скользкое веретено.
Мокрый с ног до головы, Трейс стоял на коленях на коврике около ванны.
Даже мокрый, он выглядел весьма неплохо, и Ники поняла, почему мужчинам нравятся состязания в мокрых майках, — ставшая прозрачной ткань прилипает к телу, позволяя наблюдать мощные мышцы в движении.
Поняв, что чересчур залюбовалась этим зрелищем, она постучала по двери.
— Эй, что тут у вас происходит?
— Берегитесь! Здесь небезопасно. — Трейс только чуть-чуть повернул голову, но Ники увидела напряжение и отчаяние на его лице. — Хорошо, что он еще не умеет говорить. А то бы мы услышали нечто нелестное в свой адрес.
21 
