43 
Инстинкт ей правильно подсказывал, подумала Энджи. Это то, что его мучило. Но сейчас он настолько верит ей, что открыл свою тайну. Теперь вместе они справятся. Все будет хорошо. Она со страстью и нежностью обняла его дрожавшее тело.
— Все в порядке, мой дорогой, — приговаривала она. — Прижмись ко мне. Я здесь. Мы все исправим.
— Это нельзя исправить, — простонал он.
— Мы исправим, исправим… если мы любим друг друга…
Она говорила и соблазняла его. Поглаживала, ласкала, прикасалась, пытаясь привлечь к себе. Наконец, застонав, он уступил их обоюдному желанию.
На этот раз его любовь была другой. Не такой нежной, более требовательной. Будто он что-то отчаянно хотел от нее получить. Она отдала ему все, что могла отдать. А сама этой ночью почувствовала себя особенно сильной. Победительницей.
* * *
Энджи проснулась, услышав, как Джинетта двигается по кухне. Комнату заливал свет — наверно, солнце уже высоко. Проспала. На нее это не похоже. Но за ночь произошло столько — она улыбнулась воспоминаниям, — что ей понадобился длительный сон.
Бернардо не было. Какое разочарование. Но потом она сообразила, что чувство приличия заставило его уйти до прихода Джинетты.
Это не имеет значения. Теперь она знает, что он любит ее так же, как она его. «Когда он доверит тебе свое самое сокровенное, ты будешь знать, что он истинно любит тебя», — как-то сказала ей Баптиста.
Прошлой ночью он вроде бы доверил ей самое сокровенное. Сам того не сознавая, он стал причиной гибели родителей. А из этого сложилось и все остальное. У него возникло убеждение, что он не имеет права стать членом семьи и не должен ничего принимать от них.
Она попробует доказать ему, что детское чувство вины надо оставить в прошлом. Нельзя позволять детским страхам мучить взрослого мужчину.
Энджи с удовольствием потянулась. Каждая клеточка радовалась ощущению полноты жизни. Такая любовь! Эта радость пребудет с нею на всю оставшуюся жизнь.
Она встала с постели и быстро пошла под душ. Свежая, с сияющими глазами, появилась в кухне. И здесь увидела записку, прислоненную к чайнику:
«Моя дорогая, я подошел к тебе ближе, чем к кому-либо прежде в моей жизни, но, вероятно, для меня это слишком близко.
Я не создан для того, чтобы любить и быть любимым. Я умею приносить только боль.
Прости меня и, ради спасения нас обоих, возвращайся в Англию.
Бернардо».
Ей пришлось читать записку снова и снова, чтобы понять написанное. Жестокая простота короткого послания била словно молотом. Мужчина, который с такой страстью и нежностью ночью любил ее, убежал на рассвете. Будто она зло, от которого надо бежать, чтобы выжить.
И сейчас она услышала то, что раньше пропустила мимо ушей. Страдальческий голос Бернардо умолял ее не вырывать у него силой невыносимую правду.
— Это моя вина, — прошептала она. — Я заставила его признаться. Ведь он не хотел говорить, но я вынудила его. О господи, как я могла быть такой тупой!
До этого момента она выигрывала каждый раунд. Она побеждала с такой обманчивой легкостью, что решила, будто все в порядке. И вот теперь все обрушилось. Надо любой ценой вернуть Бернардо!
Энджи быстро оделась и выбежала на улицу. Спотыкаясь, скользя, хватаясь за стены, почти ничего не видя, она добралась до самой вершины, туда, где был дом Бернардо. Узкая аллея между сувенирными киосками вела к его двери. Задыхаясь, моргая на слабо освещенной площадке, она на ощупь нашла дверь.
— Бернардо! — простонала она. — Бернардо!
Дверь почти тотчас открылась. На пороге в слезах стояла Стелла.
— Он ушел, — сказала она. — Час назад. — Она с сочувствием смотрела на Энджи.
— Он не сказал куда? — спросила Энджи.
— Иногда бывает, что он уходит. Как сейчас. Но никогда не говорит куда.
— А когда он вернется?
Стелла красноречиво пожала плечами.
— Когда вернется, тогда и вернется.
Энджи пыталась держать себя в руках, сохранять спокойствие, не паниковать.
— Но вокруг все в снегу.
— Он машину оставил, — печально сообщила Стелла.
Энджи изучила все следы у больших ворот в Монтедоро. Вот отпечатки ее сапог, когда она спускалась вниз, чтобы подобрать Бернардо. Потом двойные следы, переплетавшиеся между собой. Это когда они вместе карабкались вверх.
И еще следы. Идущие вниз. Четкие, резкие отпечатки, ясно видимые в сверкающем утреннем свете. Энджи сощурилась от снежного блеска. Еще раз поискала глазами следы, не повернули ли они назад.
43 
