22 
– Ох… – с трудом произнесла Лиззи непослушными губами, завороженная близостью склонившегося над ней скульптурного лица и голоса с мелодичным акцентом.
– С другой стороны, Арчи спит как убитый и не шевелится во сне, – продолжал Чезаре. – Никогда еще не приходилось делить кровать с собакой.
– Все когда-то бывает в первый раз.
– В первый и последний, – подчеркнул Чезаре. – Вчера ты отказывалась засыпать без него.
– Прости. Я действительно напилась. – Под его взглядом тонкую как фарфор кожу медленно заливал румянец. – Я вела себя ужасно?
Длинные пальцы прошлись по напряженным мышцам спины. Лиззи с ужасом почувствовала, как в ответ сразу набухла грудь.
– Нет. Ты весело смеялась и болтала, пока алкоголь не начал действовать.
Лиззи не справлялась со сбившимся дыханием, затвердевшие соски пощипывало, между ног разливался волнующий жар.
– Я не привыкла столько пить, – жалобно пролепетала она.
Золотые глаза не отпускали ее взгляд, чувственные губы изогнулись в усмешке.
– Постарайся, чтобы это не вошло в привычку.
– Обещаю. – Лиззи нахмурилась. Она старалась сохранить остатки контроля над охваченным эротическим возбуждением телом.
Чезаре, который с макиавеллиевой дотошностью планировал все до последней детали, не собирался целовать Лиззи. Приняв решение не трогать ее, он не сомневался, что, как всегда, выдержит и не поддастся искушению. К несчастью, сжигавшее его сексуальное желание и воображение, рисующее безумный, безудержный секс с Лиззи, не имели логического обоснования: им двигали инстинкты. Когда в ответ на неловкое движение рубашка поползла вверх, обнажив бедра, Чезаре почувствовал, как их тела соприкоснулись, и понял, что пропал.
Секунду назад Лиззи утопала во взгляде темных, с золотом глаз, обрамленных длинными, длиннее ее собственных, ресницами – предметом острой зависти, а в следующее мгновение рот Чезаре накрыл ее губы в страстном, жадном поцелуе, против которого она была бессильна. Лиззи наслаждалась невероятным ощущением горячего языка, жестко проникшего вглубь ее рта. Когда Чезаре тронул набухший, круглый сосок, она тихо застонала, реагируя на волнующие импульсы внизу живота, спина непроизвольно выгнулась в древнем как мир сигнале приглашения. Ставшая вдруг чувствительной, грудь остро отзывалась на прикосновение его ладоней, изощренную ласку опытных пальцев. Рука Чезаре скользнула вдоль стройного бедра вниз, к заветной цели – горячему, влажному лону. Раздвинув нежные складки, он осторожно тронул скрытый там пульсирующий, возбужденный бугорок.
Лиззи оторвалась от его губ, вскрикнув от нестерпимого желания, мгновенно вспыхнувшего от эротического прикосновения, и запустила пальцы в его спутанные волосы, прижимая Чезаре к себе. В этот момент Лиззи потеряла способность соображать. Сердце стучало, как молот, дыхание прерывалось, охваченное жаром тело подрагивало от вожделения. Свободной рукой, не расстегивая пуговицы, Чезаре рывком распахнул на ней рубашку, обнажив полную, тугую грудь с бледно-розовыми шариками сосков. Он прихватил губами упругий сосок, теребя и пощипывая языком и зубами, не забывая при этом ласкать набухший бутон клитора. Лиззи дрожала, словно когти страсти безжалостно терзали ее тело. Впервые она испытывала эротические ощущения такой силы, что не могла ни подавить, ни контролировать их.
– Мне нравится, как ты реагируешь на меня, дорогая, – удовлетворенно пробормотал Чезаре, не прекращая возбуждать ее грудь и интимную плоть.
Задыхаясь от страсти, Лиззи не могла ни говорить, ни думать: все естество захлестывали волны мучительного наслаждения, порожденные изощренными ласками Чезаре, но она желала большего. К ее изумлению, Чезаре оказался способен и на это: его губы скользнули вниз по влажной коже живота к пылающему лону.
С уверенной расчетливостью Чезаре сосредоточился на самой эротичной и уязвимой точке ее тела, используя весь богатый опыт соблазнения: он ласкал чувствительную плоть языком, губами, пальцами. Мгновенный шок, испытанный Лиззи от столь интимных ласк, уступил место стремительному взлету дурманящего, затмевающего сознание возбуждения. Не чувствуя своего тела, она, как комета, возносилась к сияющей вершине и наконец достигла пика в оргазме такой силы, что на глазах от потрясения выступили слезы.
Все еще в состоянии крайнего возбуждения, сжимая кулаки, Чезаре соскочил с кровати. О чем он думал? Несмотря на непреодолимое искушение, он не должен был трогать ее. Между ними деловое соглашение. Они не были любовниками, их не связывала дружба. Чезаре не собирался осложнять сделку физической близостью, которой женщины придавали больше значения, чем она стоила на самом деле. «Если не проявлять осторожность, можно оказаться более женатым, чем хотелось», – мрачно подумал он.
22 
