8 
– Согласен, Деклан никудышное имя для розы.
Казалось, Шелли должна раздражать, но вместо этого забавляла.
– Я с вами как-то нервничаю, вот и говорю глупости чаще обычного.
В этой женщине-воительнице нет признаков слабости.
– Нервничаете?
– Я… мне кажется, вы какой-то… зловещий.
«Зловещий». Еще один ярлык.
Деклан переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость из-за того, какой оборот принимал разговор.
– Я понимаю, у вас могло сложиться такое впечатление.
На самом деле он хотел сказать, что окружил себя силовым полем, которое даже ему трудно преодолеть, пусть и для того, чтобы просто проинструктировать садовника. Особенно такого садовника, как она.
Шелли подняла голову и сдвинула назад шляпу. Казалось, ее темные глаза пытались отыскать что-то в лице Деклана. Но что? Брешь в его защите?
– Понимаете, мне очень хочется сделать эту работу хорошо. В этом саду есть что-то такое, что заставляло снова и снова возвращаться и смотреть на него. Я очень благодарна вашим соседям, что они заставили вас заняться им и нанять меня. Нет! Я не то хотела сказать. Я очень благодарна, что вы даете мне шанс поработать здесь.
– Вы его не упустите, и уже доказали, что я принял верное решение.
Правда?
– Правда. – Если бы он был таким, как раньше, обнял бы ее за плечи, чтобы успокоить.
– Расскажите о Дафне. Интересно, это она посадила сад?
– Понятия не имею. Это моя… моя жена… это ей хотелось иметь сад.
Как же он ненавидел говорить о Лизе в прошедшем времени. Наверное, никогда не сможет к этому привыкнуть.
– О.
– Моя жена Лиза умерла два года назад.
Ему не хотелось, чтобы Шелли думала, что он разведен.
Потрясение мисс Фэархилл казалось почти осязаемым. Деклан слышал шелест листьев, собственное неровное дыхание. Он остановился и задержал выдох.
– Я… мне очень жаль.
Слава богу, не стала спрашивать, от чего умерла его жена. Он ненавидел, когда незнакомые люди задавали этот вопрос. Будто он вообще хотел об этом говорить. Но Шелли собиралась работать пять дней в неделю. Если сказать все прямо сейчас, возможно, она не будет сыпать соль на раны, интересоваться подробностями.
– Лиза умерла при родах.
Сколько бы раз он ни произносил это, легче не становилось. Умерла при родах. Никто не ожидал, что такое может произойти в двадцать первом веке. В стране с развитой системой здравоохранения. У молодой здоровой пары, которая могла позволить себе самое лучшее медицинское обслуживание.
– А ребенок?
– Он… моя дочь Элис тоже умерла.
– Мне так жаль. Я… я не знаю, что сказать.
– Не надо ничего говорить. Теперь вы знаете, что случилось. И я больше не хочу об этом говорить.
– Но… как вы можете жить здесь после… после такого?
– Это наш дом. Я остался здесь, чтобы хранить память о ней.
И казнить себя.
Глава 4
Шелли не знала, куда смотреть, что говорить. Как она могла так ошибаться в нем? Деклан убитый горем вдовец, спрятавшийся от мира за высокими стенами дома и одичавшего сада, чтобы оплакивать свою утрату. А она в разговоре с сестрой обзывала его мистером Высоким, Мрачным и Злобным. Они с Линн смеялись над этим. Шелли поморщилась.
Не злобный, а печальный.
Она даже представить не могла, какое страшное горе выпало на долю этого человека. Не только жена, но и ребенок. Неудивительно, что от него веет мрачностью, когда в душе такая боль. Почему она не догадалась, что тень в глубине глаз – это страдание. Он ведь намекал, а она предпочла ничего не заметить.
Шелли хорошо разбиралась в растениях, умела в одну секунду поставить диагноз больным листьям или цветам, но не слишком хорошо понимала людей. Не улавливала сигналы, вербальные и невербальные, которые с легкостью улавливали люди с более развитой интуицией. Неудивительно, что ее угораздило поверить и влюбиться в такого бесчестного, лживого типа, как Стив. Она просто не заметила ничего подозрительного.
«Шелли вечно умудряется вляпаться туда, куда сам черт не сунется». Бабушка часто повторяла эту фразу.
Немудрено, что сейчас она тоже вляпалась.
– Значит, это ваша жена хотела, чтобы сад привели в порядок. Ей не хватило времени.
Она мысленно ударила себя кулаком по лбу. Сколько раз можно говорить не то, что надо?
Деклан стоял неподвижно, по худощавому лицу пробежала тень, синие глаза потускнели.
– Я нанял вас потому, что вы сказали про сад то же самое, что говорила она.
8 
