47 
— Да.
— И до сих пор на ногах?
— Пока не ложилась.
— Немедленно в постель, — велел Ланг. — Ты, должно быть, умираешь от усталости. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — задыхаясь от обуревающих ее чувств, произнесла Оливия.
Они попрощались.
Оливия, наконец, добралась до постели и приказала себе не нервничать понапрасну: раз Ланг сказал, что тетя поправится, значит, так оно и есть, ведь он как-никак врач.
Ранним утром следующего дня Оливия появилась в больнице. Нора опять была без сознания, но через час она открыла глаза. Ее улыбка несказанно обрадовала девушку.
— А я думала, ты мне приснилась, — пробормотала Нора.
— Нет, это и вправду я. Я останусь с тобой столько, сколько потребуется.
— А как же Ланг?
— У него все хорошо. Я говорила с ним вчера.
— Какой замечательной новостью он хотел со мной поделиться, если бы не это досадное обстоятельство?
— В его клинике появилась должность, которую он рассчитывает получить. Он очень амбициозен.
Оливия рассказывала, пока веки Норы не закрылись. Пожилая женщина заснула.
— Как вы думаете, она поправится? — тихо спросила Оливия у медсестры.
— Доктор уверен, что — да, так как организм у нее сильный. С уверенностью утверждать что-либо, конечно, еще рано, но надежда велика.
Оливия вернулась домой в приподнятом настроении и уже с большим оптимизмом смотрела в будущее.
На следующий день у них с Лангом состоялся видеоразговор. Оливия передала ему слова медсестры.
— Разве я говорил не о том же самом? — насмешливо поинтересовался он. — Особенно обрадуется этой новости Бийю, так как она уже назначила дату нашей свадьбы — двадцать третье число следующего месяца. Когда я сообщил ей, что свадьбу, возможно, придется перенести, она очень расстроилась. Так же как и Хаи, который, похоже, готов праздновать хоть завтра.
Оливия засмеялась, но голос ее дрожал:
— Передай им, что я очень сожалею, что приходится их расстраивать. Я вернусь сразу, как только тетя поправится.
— Я обязательно передам им твои слова.
— А что с работой?
— Собеседование состоится на следующей неделе, и кое-кто шепнул мне по секрету, что мои шансы весьма неплохи.
— Я рада за тебя, — искренне порадовалась Оливия. — Ведь ты этого очень хочешь.
— Ну, не так сильно, как тебя.
— Спасибо, милый. Просто сейчас, когда нас разделяют тысячи миль, все видится чуть-чуть иначе.
— Причем здесь расстояние между нами? — шутливо возмутился Ланг. — Я у тебя здесь. — Он постучал себя по груди. — И ты всегда в моем сердце.
Однако стоило Оливии остаться одной, как расстояние, их разделявшее, вдруг показалось ей неодолимым.
Потекли дни болезни. Нору перевели в обычную палату. Оливия навещала ее после обеда, а вечерами с нетерпением ожидала звонка от Ланга.
Как-то Ланг не связался с ней в обычное время. Наконец он объявился, извинился и объяснил, что вышел на работу, так как до собеседования ему особо нечем заняться.
Наступил день, когда должно было состояться собеседование. Когда на экране после многочасового ожидания возникло лицо Ланга, Оливия сразу поняла, что все хорошо.
— Собеседование я прошел, — с триумфом сообщил он. — На следующей неделе мне предстоит встреча с руководством клиники.
Встреча с руководством тоже прошла успешно — Оливия видела это по его чуть усталому, но счастливому лицу и была безмерно рада за Ланга.
Однако оказалось, что радовались они преждевременно, так как еще один врач, не менее талантливый, чем Ланг, претендовал на эту должность. Он не сделал этого раньше просто потому, что узнал о вакансии совсем недавно.
— Он единственный, — хмуро закончил Ланг, — кого мне стоит опасаться.
После настойчивых уговоров Оливия, наконец, заставила своих родителей появиться в больнице. Они явились хихикая, произнесли приличествующие случаю слова и тут же отбыли.
Отец пробормотал, что ей, наверное, нужны деньги, и полез в карман. Всучив дочери чек, он заметно успокоился, считая, что исполнил свой отцовский долг.
Чек был на весьма приличную сумму, и Оливия приняла его с благодарностью, так как у нее действительно было туго с деньгами.
Тем же вечером мать позвонила ей:
— Дорогая, у меня есть для тебя сногсшибательная новость, хотя ты, наверное, уже догадалась.
— Не понимаю, о чем ты.
47 
