67 
– Пока мы развлекались, они умудрились окончательно меня достать. Поэтому я на них наорала и примчалась сюда.
– Мило.
Джетт берет обе мои ладони в свои руки. Одно легкое прикосновение – и мне тут же становится лучше. Ощущение, будто я вдыхаю прохладный свежий воздух, – меня это моментально успокаивает.
Джетт не отпускает мои ладони, и сердце трепещет. Ах, как же мне с ним хорошо. Словно нам суждено быть вместе. Сжимаю его руки, и он отвечает мне тем же.
– Я скучала, – говорю я, опустив взгляд на наши соединенные ладони.
– Я тоже скучал. Знаю, прошло всего несколько часов, но это было ужасно. Так что не могли бы мы просто стереть то сказанное мною слово и сделать вид, что я ничего не говорил?
– И как же ты собираешься стереть эти несколько часов? – спрашиваю я.
Как только слова слетают с языка, до меня доходит, о чем он, должно быть, подумает. Я совсем не это имела в виду. На секунду его глаза расширяются.
– Я не то хотела… – Я замолкаю. – Тебе уже следовало бы понять, что держать язык за зубами и не болтать глупости, похоже, выше моих сил.
Джетт трясет головой, словно хочет прочистить мозги.
– Так далеко я бы не зашел. Но по-моему, нам надо обняться и прекратить спор.
Он отпускает мои ладони и распахивает руки. Бросаюсь ему на шею, и мы валимся на диван, опрокинувшись через подлокотник. Джетт стискивает меня в крепких объятиях, а я его.
Поднимаю голову и вижу его улыбку.
– Я соскучилась, – выпаливаю я.
– И я соскучился.
Само собой, мы только что уже это говорили, но подобное стоит того, чтобы повторить. Джетт чмокает меня в лоб, и я с него слезаю. Осталась неделя, и нам придется со всем покончить.
– И что теперь? – интересуюсь я.
– Иди сюда, принцесса, у тебя выдался тяжелый день.
Он подхватывает меня на руки, относит в свою спальню и укладывает на кровать.
– Давай просто проведем тут остаток ночи, хорошо?
– Конечно, – отвечаю я, откинувшись на подушку.
– Никуда не уходи, – просит мой Липовый Парень, а потом бегом бросается в гостиную и возвращается с альбомом для рисования.
Поворачиваюсь к нему, но Джетт прикрикивает на меня, жестами показывая, чтобы я вернулась на место.
– Ты собираешься меня рисовать?
– Именно. Так что лежи и не шевелись.
Он опирается на комод и пытается найти оптимальное положение. Затем подходит ко мне, убирает прядь волос и немного передвигает сначала руку, а потом ногу. Чувствую себя куском глины. Когда его удовлетворяет то, что он видит, Джетт включает свет и переставляет лампу.
– Господи, ты скоро закончишь?
– Последний штрих.
Он берет одного из журавликов и кладет мне на плечо, словно тот случайно туда приземлился.
– А теперь не шевелись.
– И что будет, если я чихну? Или захочу в туалет?
– Ничего хорошего. Так что терпи.
– Слушаюсь, мистер Важная Шишка, – сердито гляжу я на своего Липового Парня.
– Прекрати, – грозится он в ответ.
Показываю ему язык, но остаюсь лежать на месте. Джетт вздыхает, а потом приступает к работе.
– Знаешь, это так напоминает тот эпизод из «Титаника». Только я одета. И корабль не тонет, и вообще.
Он бросает на меня быстрый взгляд и снова опускает глаза на бумагу.
– Вообще-то корабль затонул после рисования с обнаженной натуры. Так что две эти вещи не очень-то между собой связаны.
– Ты видел «Титаник»? Не много я знаю парней, которые смогли выдержать его до конца.
– Слушай, пока я жил дома, мне запрещали вообще что-либо смотреть, так что, освободившись, я начал засматриваться ВСЕМ ПОДРЯД. Включая «Титаник».
Я снова фыркаю. Интересно, что еще Джетт видел. Я уже собираюсь спросить его об этом, но он шикает на меня. Сейчас все кажется безумно веселым, и сдерживать хихикание очень тяжело. Дурацкий виски.
– Ты можешь не шевелиться? – в конце концов не выдерживает Джетт, но сам не может сдержать смеха.
Доводить его гораздо веселее, чем лежать и не двигаться. Но постепенно я расслабляюсь и просто наблюдаю за тем, как он работает. Целый день могла бы это делать.
Все вокруг затихает и успокаивается, как вдруг дверь в комнату с грохотом распахивается.
– Твой долбаный телефон разрывается из-за звонков ее чертовых подружек. Ого! Надеюсь, я ничему не мешаю, – увидев, чем мы занимаемся, останавливается Хави.
67 
