55 
Смерть. Кровожадные монстры. Солнце в ночном небе.
Я подбираю страницу за страницей, не переставая кричать:
— Ненавижу тебя! Грязная скотина!
На красивом лице промелькнула звериная свирепость.
Даже когда он защищал мать, было видно, что ему нравилось избивать человека до полусмерти. И это только лишний раз доказывает, какой он на самом деле жестокий. Bagasse...
— НЕНАВИЖУ тебя! Больше никогда ко мне не подходи!
Он как-то странно посмотрел на меня и мотнул головой. Гневное выражение на лице сменилось замешательством.
Что такого он увидел?
— Эви! — крикнула Мэл. Она идёт за мной!
Она обхватила меня за плечи и помогла подняться, крикнув Джексону:
— Держись от неё подальше, жалкий нищеброд!
Он последний раз удивлённо взглянул на меня и ушёл.
Как раз, когда дверь лачуги захлопнулась, мои лозы достигли крыльца. Мэл слишком занята, суетясь вокруг меня, но я чётко вижу, как они извиваются, словно кобры в ожидании моего приказа.
— Нет, — прошептала я, и со скоростью лопнувшей резинки они уползли обратно в кусты.
Я повернулась к Мэл:
— Мне нужны эти рисунки. Все до одного.
Она без единого слова опустилась на колени рядом со мной. И мы вместе начали копаться в грязи, собирая промокшие листы.
_______________
— Не молчи, — мы с Мэл, обе вывалянные в грязи, поднимаемся по ступенькам крыльца под стихающим дождём, — ненавижу, когда ты молчишь.
По дороге домой я рассказала ей про ПРШ, про свои видения, про маму и бабушку (только о растениях умолчала), как раз к концу пути и закончила.
После признания я почувствовала себя побитой, одной из тех манекенов для бокса, что после каждого удара возвращаются на место. Но в том то и дело, что эти дурацкие манекены потом получают ещё больше тумаков.
Когда же закончится этот день? Нижняя губа задрожала, но я отогнала слёзы.
— Я жду, пока ты расскажешь, что произошло в лачуге кайджана, — сказала Мэл, — у тебя было такое лицо, типа "я увидела что-то ужасное в дровяном сарае"[34].
— Может, когда-нибудь расскажу, — сейчас эти воспоминания слишком болезненны.
— Почему я последней узнала о твоих видениях? Женщине, породившей тебя, стало известно об этом гораздо раньше. Обидно.
— Я не хотела, чтобы ты стала по-другому ко мне относиться, — когда мы подошли к двери, я сказала, — я пойму, если ты не захочешь больше дружить.
И кивнула на рюкзак, полный промокших листов.
Закатив глаза, Мэл протянула его мне.
— И упустить возможность продать онлайн плоды твоего больного воображения? Ну уж нет, моя чокнутая проказница, — она обняла меня и, притянув к себе, запустила пальцы в мои грязные волосы, — я сколочу на этом целое состояние! Так что гони парочку рисунков, не промокших и не воняющих кайджаном.
— Прекрати, — на удивление я уже готова расхохотаться.
— Ты уверена, что не нуждаешься в моей помощи? — спросила Мэл, наконец выпустив меня из объятий.
— Всё в порядке, — ответила я, — кажется, мне просто нужно хорошенько отреветься.
— Послушай, завтра мы со всем этим разберёмся, — заверила меня Мэл, — знай одно: в ПШР ты больше не вернёшься. Если нужно будет, мы сбежим вместе, вступим в гражданский брак и будем жить за счёт твоего творчества.
Нижняя губа снова предательски задрожала:
— Ты всегда готова прийти на помощь, терпишь все мои причуды.
Мэл окинула меня взглядом:
— Ты, дурочка, Грин. Отбрось сантименты и просто подумай, какой у меня есть выбор? Привеет. Ты моя лучшая подруга. Так что давай уже шуруй домой, пока я не пересмотрела критерии отбора.
Я грустно кивнула и потащилась в дом, по пути помахав на прощанье отъезжающей Мэл. Она врубила музыку на всю катушку и просигналила своим фирменным тройным гудком.
Войдя в кухню, я застала там маму за готовкой попкорна.
— Привет, милая, даже не верится, что дождь прошёл, — весело бросила она через плечо, а когда обернулась чуть не потеряла дар речи, — Эви! Что с тобой случилось?
— Упала в грязь. Долго рассказывать.
— Ничего не болит?
Я пожала плечами, затягивая завязки рюкзака. Ещё как болит.
— Кажется, я подвернула лодыжку.
— Сейчас принесу лёд и Адвил, — мне показалось, или мама как-то странно покосилась на дверь? — и тогда ты расскажешь мне, что стряслось.
55 
