15 
— Никогда! Мог попросить бы сбросить все это на полчасика, пожалуй, — вдруг выпалил он. — Но переодеться? Зачем?
Говоря это, Петер нисколько не кривил душой, — ему действительно нравились ее сексуальные наряды, как и то, что под ними не было белья. А несколько вызывающий вид и манера вести себя независимо и раскованно пленяли, пожалуй, не меньше.
— Какой дурак поступил бы так? — спросил он вполне искренне.
— Этого дурака зовут Ульрих, — ответила она кисло. — Ульрих Гроссмайер.
На этот раз Петер счел за лучшее промолчать. Ну да, так звали последнего любовника Илоны, которому она указала на дверь меньше месяца назад. Значит, этот идиот пытался сделать из нее леди? Похоже, он влюбился и намеревался сделать официальное предложение руки и сердца. Вот уж, действительно, глупец! Разве можно жениться на таких женщинах, как Илона? Они, определенно, годятся только в любовницы.
Меланхолически наблюдая чередующиеся за окном отроги Альп, Петер Адлер пообещал себе, что никогда не станет повторять чужих ошибок. Он ни за что не влюбится в эту женщину-ведьму, и тем более не станет пытаться превращать ее в светскую даму.
Одна такая уже ждет его дома, и он не испытывает никакого желания возвращаться к ней! Впрочем, в значительной степени, это будет зависеть от Илоны.
— Этот Ульрих, — сказал он, откашлявшись, — ничего в вас не понял.
Илона мгновенно ослепила его колдовской улыбкой.
— Благодарю за сочувствие. Я думаю, вы заслуживаете того, чтобы пригласить вас к себе домой. Но сначала отыщем телефонную будку, магазин и обязательно купим вина.
Он засмеялся.
— Должен предупредить вас: от меня на кухне никакого толку.
— Не могу себе представить, что вы чего-то не умеете, Петер. — Она снова улыбнулась, но уже не отрывая взгляда от приближающейся развилки дороги.
Машина повернула, петляя между лесистыми склонами. Впереди забелели стены монастыря. Не доезжая до ворот, Илона затормозила и, стремительно выскочив из машины, постучала в железную дверцу. Через пару минут ее впустили внутрь.
Телефонная будка стояла чуть в стороне. Петер набрал номер и, сообщив о своем намерении купить загородный коттедж в предгорье Альп, попросил поверенного немедленно связаться с конторой архитектора Франца Бауэра. Затем он вернулся к машине, возле которой его уже дожидалась Илона. При виде Петера она ликующим жестом помахала в воздухе двумя бутылками вина.
А еще час спустя Петер на своем арендованном автомобиле уже следовал за черной машиной Илоны, выезжающей с автостоянки. Он попросил ее ехать не слишком быстро, ссылаясь на то, что плохо знает Вену. И все-таки, остановившись перед светофором, умудрился потерять ее из виду. Она подождала его у следующего перекрестка, и остальную часть пути они уже ехали вместе.
Петер поглядывал в окно, любуясь архитектурными красотами австрийской столицы: строгими пропорциями монументальной Венской оперы, тонкими перстами башен собора святого Стефана, неправдоподобно мускулистыми торсами античных героев на площади Сен-Мишель.
Да, в этом городе трудно было не стать архитектором или художником.
Их небольшой кортеж свернул на маленькую улочку, и Петер с интересом огляделся — интересно, а какое жилье предпочитают венские дизайнеры?
Но Илона выбралась из лабиринта центральных улиц и покатила к окраине. Почти на самом выезде из Вены она остановилась напротив традиционного аккуратно подстриженного газончика. Под стать ему был и дом — типичный, если не сказать, типовой загородный коттедж.
Да, скромное жилье Илоны, конечно же, проигрывало в размерах увитому плющом монументальному мавзолею, в котором обитала баронесса Ирена фон Дитцегоф, не говоря уже о шикарном трехэтажном фамильном особняке Адлеров в Гамбурге. Простота и непритязательность этого домика тронули, даже умилили Петера. Однако, переступив порог и войдя вслед за хозяйкой в гостиную, он чуть не ахнул.
Оформление комнаты была решено в черном и красном цвете. В столовую вела дверь в форме арки. Заглянув туда, Петер увидел квадратный обеденный стол и четыре кожаных стула. Прямо над столом висел красный светильник в восточном стиле.
На полу гостиной лежал красный прямоугольный ковер, вокруг которого расположились уютный мягкий диван и несколько кресел из черной кожи. Перед ними стоял журнальный столик с латунной статуэткой борзой. Ни журналов, ни пепельницы.
15 
