11 
— Лучше пойдем со мной.
Она отвела Коринну в свою комнату. Та лишь взглянула, и у нее перехватило дыхание.
— Разуйся и пройдись по ванной.
Подруга повиновалась.
— Пол с подогревом!
— Ляг на кровать.
Коринна растянулась на постели и застонала от удовольствия.
— Послушай, как тут тихо.
— Пятьсот евро в месяц, — простонала молодая женщина, платившая больше за свою маленькую квартирку в Марн-ла-Валле.
Сатурнина дернула за шнурок. Тотчас появился Мелен.
— У меня в гостях подруга. Могу я попросить вас принести нам чаю?
Через пять минут Мелен уже ставил в комнате низкий столик, на котором дымился чайник, стояли золоченые чашки и кекс с цукатами.
Дождавшись, когда он уйдет, Коринна сказала:
— Я тебя понимаю. Этот парень хочет на тебе жениться? Соглашайся. А потом устрани его.
— То есть ты хочешь, чтобы я последовала его примеру?
— Этот тип убил восемь женщин!
— Не мое дело вершить суд.
— Ну ты и зануда.
— Я не хочу сесть в тюрьму.
— А если ты совершишь идеальное преступление?
— Такого не существует.
— И что же? Ты будешь жить с этим чокнутым и ничего не делать?
— Пока я здесь, он больше никого не укокошит.
— Ты жертвуешь собой?
Указав подбородком на роскошную обстановку комнаты, Сатурнина ответила:
— Это не называется жертвовать собой.
Она разлила чай по чашкам и отрезала два тонких ломтика кекса. Прежде чем положить свой кусочек на тарелку, посмотрела сквозь него на свет и добавила:
— Взгляни, как просвечивает. Засахаренные вишни похожи на рубины, цукаты — на изумруды. Оправленные в прозрачное тесто, они выглядят как мозаика или витраж из драгоценных камней. А положи его на золотую тарелку — и вовсе получится сокровище.
— Можно мне стянуть блюдечко?
— Нет.
— Жаль. Я могла бы за него кое-что выручить.
Сатурнина улыбнулась. Она была рада видеть подругу — приятное разнообразие после общения с испанцем. Они проболтали несколько часов. Им было по двадцать пять лет, потом по двадцать два, потом по восемнадцать, потом по пятнадцать. Когда в дверь постучал Мелен, они добрались до двенадцати лет.
— Месье просит вас разделить с ним ужин.
— Я побегу, — заторопилась Коринна.
— Нет. Пойдем со мной.
— Меня не приглашали.
— Я тебя приглашаю.
— Мне что-то боязно.
— Не ломайся!
Сатурнина взяла подругу за руку и силой отвела в кухню. Молодая женщина вытаращила глаза от ужаса.
— Дон Элемирио, познакомьтесь, это Коринна, моя подруга детства.
— Добрый вечер, мадемуазель. Выпьете бокал шампанского?
— Но я… мне надо домой. Я предпочитаю не возвращаться слишком поздно, мне далеко ехать, на электричке.
— Мой шофер вас отвезет.
— Вот видишь! — поддакнула Сатурнина.
— Вы наверняка не приготовили достаточно еды, — мялась Коринна.
— Это несерьезный разговор, — запротестовал хозяин.
— С каких это пор ты отказываешься от шампанского? — спросила Сатурнина.
Она приподняла бутылку из ведерка со льдом и воскликнула:
— «Лоран-Перье Великий Век»! Вы сделали отличный выбор! Я открою.
Дивясь, как запросто ее подруга обращается к серийному убийце, Коринна смотрела на нее во все глаза, пока та наполняла три фужера из толедского хрусталя.
— За что мы выпьем? — спросил дон Элемирио.
— Как вчера: за золото!
Коринне подумалось, что Сатурнина, похоже, и сама слегка повредилась умом. Церемонность, ледяной тон, каким прежде ее подруга никогда не говорила, роскошь окружающей обстановки, мужчина, смотревший на Сатурнину как на икону в драгоценном окладе, — все это изумляло и пугало Коринну. Испанец поставил третий прибор и принес на стол блюдо омаров. Гостья так растерялась, что воскликнула:
— Скорпионы!
— Ты что, никогда не ела омаров? — рассмеялась Сатурнина.
— Ела. Конечно же.
Они принялись за еду. Коринне никак не удавалось разделать омара. Подруга ей помогла. Когда они отделяли клешню, струя сока брызнула прямо в глаз дону Элемирио. Сатурнина расхохоталась.
— Извините меня, умоляю! — воскликнула Коринна, вся дрожа.
— Все в порядке, — добродушно отозвался хозяин. — Вы давно дружите?
— С атенеума, — ответила Коринна.
— Что, простите?
— Атенеум, — вмешалась Сатурнина, — это средняя школа в Бельгии.
11 
