15 
— Прогноз ясен: следующую после меня квартиросъемщицу будут звать Маргариной, и вы изобразите для нее муфту из чистого жира.
— Для вас нет ничего святого.
— Простите меня, это водка виновата. Так, значит, вы помните всех ваших женщин?
— Это не мои женщины. Речь идет о женщинах, которых я любил.
— И все они были вашими квартиросъемщицами.
— Да. Квартиросъемщица — идеальная женщина. Ну, почти.
— Это «почти» — зловещая литота. Когда же вы начали сдавать квартиру, если вам угодно так это называть?
— Восемнадцать лет назад. Двадцать лет я не покидаю этот дом. Нехватка женщин не замедлила на мне сказаться — надо было искать выход. Я нашел его, читая газету, что случается со мной нечасто: в разделе объявлений я увидел рубрику «Сдаю квартиру». У меня глаза полезли на лоб. Осталось только опубликовать объявление. Такого успеха я даже не ожидал.
— Ваши родители умерли двадцать лет назад, не так ли?
— Да. Трагический несчастный случай. Мой отец, дон Деодато Нибаль-и-Милькар, обожал собирать грибы. В лесу Фонтенбло он набрал целую корзину пестрых зонтиков и собственноручно их приготовил.
— Классический случай: это были грибы, похожие на съедобные, но смертельно ядовитые, а вы единственный к ним не притронулись.
— Наоборот, я съел больше, чем мои родители. Меня спасли индульгенции.
— Не понимаю.
— Я же вам сказал: когда я даю золото моему духовнику, то перевариваю все. Мой отец не одобрял продажу индульгенций. Среди ночи моя мать пожаловалась на боли в желудке: грибы жарились в сливочном масле. Отец, чувствовавший себя немногим лучше, пошел за питьевой содой. Вот только он перепутал: вместо соды взял нитраты, которые использовал для удобрения своих роз. Он дал хорошую дозу нитратов жене, а потом и сам проглотил свою порцию. Через несколько минут весь дом проснулся от взрыва: мои родители лопнули.
— По-настоящему?
— Да. Это было душераздирающее зрелище: куски испанских грандов висели на люстре и на балдахине кровати. Потому-то я и рассчитал всю прислугу. Как прикажете добиться уважения от челяди, которая собирала ошметки ваших родителей?
Сатурнина нахмурилась в задумчивости, а потом воскликнула:
— Я вам не верю! Придумали бы более правдоподобную ложь. Это вы убили родителей!
— Вы с ума сошли! Я их обожал. Как я мог поднять руку на моего благородного отца, на мою святую мать?
— С вас и не такое станется.
— Прекратите ваши фантазии. Вы меня оскорбляете. Я скромно похоронил моих родителей на Шароннском кладбище. Тогда в последний раз я покинул пределы этого дома.
— Постойте, в вашей истории концы с концами не сходятся. Вы же не могли спросить отца, так откуда вы знаете, что он хотел принять питьевую соду?
— При расстройствах пищеварения он полагался только на это средство.
— У вас нет никаких доказательств, что он хотел принять эту соду и что перепутал ее с нитратами.
— Действительно нет. Но это очевидно.
— Вы так думаете?
— Нитраты стояли рядом с содой, в точно такой же банке.
— Странная расстановка.
— Нет. Розы росли на террасе, примыкающей к ванной комнате.
— Полиция занималась этим делом?
— Да. Она вынесла заключение о несварении желудка.
— Вы случайно не купили и у нее индульгенцию?
— Это не тема для шуток. После смерти родителей я решил, что не буду жить, как они. Они много бывали в обществе и без конца принимали гостей. Я этого не мог и не хотел. Мне удалось создать обособленный мир. Моим стремлением было стать яйцом.
— И тут-то вас настигла ваша одержимость женщинами.
— Одержимость — это, пожалуй, преувеличение. Скажем так, яйцу требуется, чтобы его высиживали.
— Ну и метафоры у вас!
— Когда я опубликовал первое объявление, пришли четыре девушки.
— Эти кастинги дали вам ощущение власти, не так ли?
— Я, в сущности, никогда не выбирал. Как и в случае с вами, выбор был очевиден, единственный выбор. Эмелина не была самой красивой из всех — она была единственной и красивой. Позволю себе вам заметить, что в ту пору у меня еще не было нынешней скандальной репутации, что, однако, не помешало женской братии прибежать сюда бегом.
— В меньшем количестве.
— Естественно. Я влюбился в Эмелину, и она в меня. Все мои квартиросъемщицы влюблялись в меня быстрее, чем я произношу эти слова. Кроме вас. Порой я думаю, не потому ли это, что вы бельгийка.
15 
