19 
— Кто следит за вами? Мой бывший муж? — Женщина резко дернула головой в знак согласия. — И как же он шантажирует вас? Да не бойтесь его. Я смогу помочь. Мы можем заявить о нем в полицию…
— Нет! О боже, только не это. Вы не… — Она буквально задыхалась от слез. — Вы не понимаете. Я попалась… У меня были проблемы с перкоданом. Он узнал об этом. Выгнал меня из клиники, но пристроил сюда. И… — Ее узкие плечи тряслись. — И еще он сказал, что, если я когда-нибудь что-нибудь расскажу вам, он сдаст меня полиции.
— Но теперь-то вы чисты. Если вы… — Арден умолкла потому, что увидела на перекошенном лице женщины признание вины.
— Не я. Мой старик умрет без… этого лекарства. Я вынуждена доставать препарат для него.
Бесполезно было разговаривать с ней дальше. Арден снова оказалась в черной дыре, где царили отчаяние и жалость к себе. Один день следовал за другим без всяких перемен. Так однажды в субботу она сидела на кровати, тупо уставившись в телевизор. Она не знала, как долго просидела так. И вряд ли смогла бы назвать передачу, которую смотрела.
Но внезапно что-то привлекло ее внимание. Лицо. Знакомое лицо оказалось в фокусе камеры. Камера приближалась, и Арден сосредоточилась на нем. Стряхнув с себя оцепенение, она прибавила звук. Шла спортивная программа. Темой дня был теннисный турнир. Атланта? В общем, где-то там. Играли мужчины-одиночки.
Она знала это лицо! Красивый блондин. Широкая белоснежная улыбка. Где? Когда? В клинике? Да, да! В тот день она покинула роддом, имея лишь кошелек, в котором было пятьдесят тысяч долларов наличными. На ступеньках перед главным входом царил ажиотаж. Репортеры с микрофонами и камерами. Телевизионщики пробирались по мраморным ступенькам, чтобы найти лучший ракурс для съемки.
Все те люди собрались здесь, чтобы увидеть красивую пару, которая покидала клинику с новорожденным младенцем. Высокий светловолосый мужчина с ослепительной улыбкой обнимал миниатюрную жену-блондинку, которая держала извивающийся сверток. Арден вспомнила, какую радость они излучали, и почувствовала зависть, увидев, как любящий муж смотрит на жену и ребенка. На глаза навернулись слезы, когда она пробиралась сквозь толпу к такси, которое вызвали специально для нее. Она отказалась от предложения Рона отвезти ее домой.
Арден и не вспоминала о той сцене до этого момента. Это был тот самый мужчина. Она прислушалась к тому, что говорил комментатор, а тело мужчины изогнулось, так как он собирался делать подачу.
«Эндрю Маккэслин, похоже, прилагает героические усилия сегодня после его поистине сокрушительного провала на прошлой неделе в Мемфисе. Последние месяцы мы наблюдаем за тем, как стремительно падает его мастерство».
«По большей части причиной этого стала его личная трагедия, которую он пережил в этом году, — с сочувствием продолжил другой голос за кадром. — Без сомнения».
Эндрю Маккэслин проиграл очко, и по его губам Арден прочитала ужасное ругательство, которое не должно было прозвучать по телевизору. Совершенно очевидно, что режиссер программы был того же мнения. Он переключил камеру, и теперь зрители видели, как Маккэслин, находясь у задней линии площадки, сосредоточивается на подаче, методично подбрасывая мяч. Подача была выполнена блестяще, но судья не засчитал ее.
Маккэслин с размаху ударил алюминиевой ракеткой по корту и бегом направился к высокому креслу судьи, выкрикивая страшные проклятия и ругательства. Передача была благоразумно прервана рекламой. Показ матча продолжили после того, как познакомили зрителей с достоинствами сделанного в Америке автомобиля.
Арден внимательно прислушивалась к каждому слову комментаторов, которые пытались объяснить поведение Маккэслина следствием пережитого горя: гибелью жены в жуткой автокатастрофе в Гонолулу, где супружеская пара проживала, вместе с сыном-младенцем. Маккэслин играл грубо и агрессивно и проиграл матч.
Арден тогда легла спать с мыслями о профессионале-теннисисте и удивлялась, почему он так заинтересовал ее, ведь она видела его всего лишь один раз. В середине ночи она внезапно поняла, что видела его не один раз, а больше. Она села на кровати, сердце бешено колотилось, а мысли не поддавались контролю. Она не успевала за ними, так быстро они ускользали.
Выбравшись из-под одеяла, она расхаживала по комнате, растирая виски плотно сжатыми кулаками.
— Думай, Арден, — приказала она самой себе. — Думай. — Почему-то то, что она пыталась вспомнить, было очень важным.
19 
