очень нудно 
74 
Алишер смерил старика задумчивым взглядом светло-карих глаз и подумал, что при всей почтенности лет слуги Всевышнего вряд ли годится ему в сыновья. Скорее наоборот. Ведьмачий век долог. Не так, как у магов, но гораздо дольше человеческого, хотя встретить старого ведьмака сложнее, чем заполучить натуральную шерсть единорога на свитер. Слишком уж опасная это профессия.
— Так в храме мы были. Ваша прислужница нас в лес к ведьме послала. Показала вашу записку, жрец, будто вы к ведьме ушли. Пришлось в лес за вами отправляться, — спокойно пояснил ведьмак. — А вы действительно к ведьме ходили?
— Действительно, — невозмутимо кивнул Гонорий, словно жрецы сплошь и рядом посещали лесных отшельниц и в этом никто не находил ничего необычного. — Приболел я.
— Странно, — пробормотал Алишер. — Обычно слуги Всевышнего ведьм анафеме придают, призывают на их шарлатанские головы все кары небесные да прихожан подбивают, не дожидаясь молнии из рук Создателя, костер сложить, нечестивицу туда запихнуть и подпалить, чтобы сподручней дожидаться было. А тут жрец — и на излечение к ведьме. Чудны дела твои, Всевышний.
— Да за что ж Светлолику анафеме предавать? За ней худых дел не ведаю. Одна только благодарность народная, — терпеливо, словно вразумляя дитя малое, как ножки надобно передвигать по земле, чтобы лицом в грязь не падать, начал жрец. — Ты вот, ведьмак, чай, по стране немало поездил по роду службы своей?
— Да уж не без этого, — согласился Алишер, не особо понимая, к чему жрец взялся обсуждать его род занятий.
Разве что желает прицепиться к чему-нибудь да покинуть село предложить. Так он вроде и не в селе сейчас. И отсюда его только леший спровадить может. Но вряд ли нечисть лесная до этого снизойдет.
— Тогда, должно быть, знаешь, какова в иных местах смертность. Ведь во многих селах именем даже не нарекают до года. А если и нарекают, так одно имя переходит по наследству другому младенцу. Какой выжил, тот и носить имя станет, — продолжал жрец.
За разговором он поставил корзинку на землю, извлек из нее на свет божий скатерть каемчатую, добротную, изо льна небеленого. Нашел место поровнее, расстелил, оправил, чтобы не морщинилась, выложил на нее пироги с грибной начинкой, немного домашнего козьего сыра, что домовитый Евстах изготовил специально для больного, крынку молока да флягу с водой. Последняя была бальзамом на исстрадавшуюся душу ведьмака. Алишеру и закусить было бы неплохо, но в воде он нуждался более всего. Не дожидаясь приглашения, ведьмак метнулся к фляге и с жадностью приник к удивительно прохладному горлышку. Однако и правда не обман. Фляга вполне натурально лежала в руке, а вода на поверку оказалась тоже вполне реальной. Глотал ведьмак жадно, до боли в горле, словно боялся, что хлипкий с виду жрец отнимет. Осушил — и не заметил. А Гонорий и не думал отнимать.
— Да-а-а. Мрет народ. А что делать? Жизнь такая. Все ж не столица, а окраина Рансильвании, — не зная, что сказать более, вздохнул Алишер, неловко пряча глаза, как нашкодивший юный школяр.
Ведь даже из вежливости не спросил, можно ли воды испить. Видел же, что жрец не откажет. А не смог попросить ни воды, ни прощения за собственное хамство.
— Жизнь-то такая. Но ведь и в столице самой она не особо отличается. Хорошо, коль ты золотом богат и мага или целителя какого нанять сможешь. А если в мошне твоей ветер гуляет. Тогда что? Не жить, что ли, вовсе? Руки сложить на груди да помирать?
— Эк куда вас, святой отец, занесло, — не удержался от кривой улыбки Алишер. — Бесплатно, как говорится, и прыщ не вскочит, это всем известно. Ремесло — оно ремесло и есть. Им деньги зарабатывают. Крестьяне тоже на ярмарке не бесплатно свой урожай раздают каждому нищему, кто к возу в рубище подошел. Небось за деньги продают. Пусть медяк, да в кубышку спрятан. Хотя с магами не все ведьмаки ладят, но справедливости ради замечу, что они тоже кушать хотят.
— Согласен. Только ни один маг в Хренодерки не поедет, чем ни заманивай, — доверительно сообщил Гонорий. Алишер, который еще недавно сам лицезрел у головы за завтраком целых трех магов с учеником в придачу, позволил перерасти улыбке из кривой в недоверчивую, но возражать не стал. — А ведьма — она своя. К ней со всякой хворью народ ходит. Вот ты сам посмотри в Хренодерках, сколько ребятни босоногой по улицам бегает.
— Лаптей на всех не хватает? — не удержался ведьмак.
74 
